Репортеры уже начали ерзать за своими столиками, то и дело поглядывая на часы. Биг-Бен неторопливо издал одиннадцать ударов, звук которых был приглушен стенами и гулом голосов. Дверь распахнулась. Репортеры вскочили на ноги, поднялись присяжные, все встали. Не сдержавшись, вдовствующая герцогиня прошептала своей соседке, что ей это напоминает Голос, витавший в Эдеме. Освещаемая лучами зимнего солнца, падавшими из узких окон, в зал начала медленно втекать процессия.
Слушания начались с того, что парламентский пристав призвал к тишине, после чего лорд-канцлер, опустившись на колени у подножия трона, передал полномочия распоряжаться большой государственной печатью председателю суда [39] , который, не видя в том необходимости, возвратил их обратно. Лорд-канцлер в соответствии с процедурой приступил к длинному и утомительному зачитыванию списка полномочий, предоставляя возможность собравшимся судить о качестве акустики помещения. Парламентский пристав с нажимом произнес: «Да спасет Господь Короля», после чего герольдмейстер ордена Подвязки и церемониймейстер с черным жезлом, снова опустившись на колени, вручили председателю суда список его членов. («Как живописно, не правда ли? — заметила вдовствующая герцогиня. — Прямо как в католической церкви».)
Затем были зачитаны апелляция и ответ на нее, после чего последовала бесконечная монотонная тягомотина, которая, начавшись с Георга V милостью Божьей, перешла к перечислению всех судей Центрального уголовного суда, всех лордов-мэров города Лондона, рикордеров и еще ряда членов городского управления, затем снова перескочила к Королю, опять вернулась к Лондону, переползла на лондонские графства, потом в Миддлсекс, Эссекс, Кент и Суррей, упомянула покойного короля Вильгельма IV, отвлеклась на правительственный акт от 1888 года, совершенно запуталась в перечне предательств, убийств и уголовных преступлений, подлежащих судебному наказанию, кем бы и как бы они ни были совершены, вне зависимости от того, когда, как и каким образом, а также при каких обстоятельствах, наконец победоносно огласила поименный список присяжных и с внезапной жестокой лаконичностью перешла к предъявлению обвинения.
— Королевские присяжные клятвенно заявляют, что благородный и влиятельный герцог Джералд Кристиан Уимзи, виконт Святого Георга, принц Денверский, пэр Объединенного Королевства Великобритании и Ирландии октября тринадцатого дня года тысяча девятьсот двадцатого от Рождества Христова в Ридлсдейлском приходе графства Йоркшир совершил насилие и убийство Дениса Каткарта.
«Затем парламентский пристав официально обращается к церемониймейстеру[40] с просьбой ввести Джералда Кристиана Уимзи, виконта Св. Георга, герцога Денверского, чтобы тот предстал перед Судом и ответил на выдвинутое против него обвинение, преклонив колена, пока председатель суда не известит его о том, что он может подняться».
Герцог Денверский выглядел одиноким и маленьким в своем синем шерстяном костюме с непокрытой головой в отличие от остальных пэров. Однако, будучи подведенным к скамье, предназначенной для благородных узников, он проявил определенное достоинство и выслушал обвинение со спокойной серьезностью, которая ему очень шла.
«Затем вышеупомянутый герцог Денверский был спрошен парламентским секретарем, признает ли он себя виновным или нет, на что и ответил: «Невиновен». Вслед за тем поднялся генеральный атторней сэр Вигмор Ринчинг и открыл слушания».
После обычных предварительных замечаний о том, что дело чрезвычайно тонкое и случай крайне серьезный, сэр Вигмор приступил к пересказу происшедших событий: ссора, выстрел в три часа ночи, пистолет, обнаружение тела, исчезновение письма и всю остальную уже известную историю. Далее он намекнул, что будут представлены доказательства того, что причины ссоры между Денвером и Каткартом отличаются от представленных подсудимым и что последний имел все основания опасаться «разоблачения Каткартом». Причем было замечено, как обвиняемый бросил смущенный взгляд на своего адвоката. Пересказ занял не очень много времени, и сэр Вигмор перешел к вызову свидетелей.
