- Мой Андрюша, - старик кивнул на портрет, - он примерно вот так же, бывалоча, рассуждал. А господь что ж, господь взял да и наказал его. - Губы старика мелко задрожали. - В позапрошлую пятницу похоронка пришла. И старуху мою свалила. Боюсь, что насовсем...
Желая хоть как-то утешить убитого горем отца, Николай сказал, что у него тоже трое братьев на войне и он с прошлой весны о них ничего не знает.
- Дай-то бог, чтоб вернулись они невредимыми... Да и тебе... Ежели твои, паря, намерения светлые, людям не во вред, пускай он и тебе поможет?
Метель давно стихла, небо вызвездило. На берегу, возле сухого дерева, Николай огляделся, разделся догола, аккуратно завернул белье и валенки в бушлат и, поеживаясь, перетянул узел брючным ремнем. Продавив босой ногой прибрежный ледок, с содроганием вошел в бурлящую реку. К немалому удивлению его и радости, вода показалась ему чуть ли не горячей...
Дно было неровное, каменистое, Николай ступал по нему осторожно, чтобы случайно не споткнуться и не намочить одежды. Все тело его цепенело, а сердце, которое Николай, как всякий здоровый человек, никогда не чувствовал, сейчас будто сдавило железным обручем...
По реке плыла густая шуга, тонкие льдинки с шуршанием наползали друг на друга и больно царапали бедра. Клонясь боком к течению, Николай, упрямо шел вперед, держа над головой связанную одежду. Он еще не добрался и до середины реки, а вода уже была по грудь и шуга царапала теперь плечи и шею. Он, ступая еще более осторожно, мысленно приговаривал:
"Только бы не споткнуться, только бы судорога не свела...".
Шаг, еще шаг...
О том, что дно может пойти на понижение или что в неровном каменистом ложе реки может оказаться ямка, Николай не думал. А между тем именно такая опасность его как раз и подстерегала: в каких-нибудь десяти шагах от берега он ощутил ногой опору лишь после того, как окунулся с головой...
Но после этого глубина стала уменьшаться. Обрадованный, Николай заспешил и, наткнувшись на большой отшлифованный камень, с трудом удержался на ногах.
На снег выбрался окостеневшим. Стуча зубами, долго развязывал несгибающимися пальцами узел, с еще большими трудностями натягивал на себя белье и одежду, не сумев застегнуть и половины пуговиц. Несколько минут, разгоняя кровь, энергично взмахивал руками и осторожно - правая нога еще побаливала - приплясывал. Потом, не оглядываясь, заторопился к спасительному, как ему казалось, лесу...
В тайге действительно было на удивление тихо и даже безмятежно: ни тебе крика птичьего, ни рыка звериного. Лишь время от времени где-то вдалеке с дробным перестуком проходили поезда. Протяжные гудки их постепенно сходили на нет, теряясь в таежном безбрежье.
По глубокому рыхлому снегу Николай пробирался медленно, с частыми передышками, но с каждой минутой все дальше и дальше уходил он в тайгу, навстречу неизвестному...
В полночь, выбившись из сил, Николай надумал сделать большой привал. Под старыми елями, низко опустившими лапчатые ветви, разгреб снег, натаскал сушняка и в предвкушении отдыха у костра полез в карман ватных брюк за спичками. Коробочка, хотя и была располовиненной, досталась ему дорого отдал за нее дневную пайку хлеба. Готовясь к побегу, он целый месяц берег ее, как драгоценность, и теперь вот настал для нее час сослужить ему неоценимую службу.
Неладное Николай почувствовал сразу же, как только рука его оказалась в кармане: там было подозрительно влажно от пота...
Нет, невозможно передать того, что ощутил он, когда, дважды чиркнув спичкой, убедился, что отсыревшая сера осыпалась, а бумажная терочка коробки прорвалась! В сердцах Николай смял злосчастный коробок и сгоряча выбросил его в снег...
5
Ориентируясь по громыхающим поездам и по звездам, Николай держал направление на юг. Сделает две-три сотни шагов - минуту-другую отдыхает.
Местность была гористой: то медленный подъем, то крутой спуск. Это изматывало.
Пересекая крутосклонную глубокую расщелину, Николай обо что-то споткнулся и скатился с невысокого обрыва. Потирая ушибленный локоть, он громко чертыхнулся и почуял запах дыма. Недоуменно огляделся. За спиной в обрыве - дверь, от нее - расчищенная тропка к штабелю дров. "Охотничья землянка", - догадался Николай и хотел было уйти, но передумал и плечом нажал на дверь. Она легонько скрипнула, но не подалась.
