Она одета в маленькие пижамные шортики, носки и майку. Все ее ноги покрыты шрамами, майка задралась кверху так, что мне виден ее плоский живот. Там тоже везде шрамы и следы от укусов. Я стягиваю с нее носки, ее ноги огнем горят.
— Не укрывайся, хорошо? Тебе надо остыть.
— Уугуу, — стонет она, переворачиваясь.
Меня больше всего беспокоит пневмония. Я останусь и понаблюдаю за ней, и если улучшения не будет, я определенно отвезу ее в приемный покой. В профессии врача есть свои преимущества.
Спускаюсь вниз и звоню Лорен.
— Привет, Дом. Все в порядке? — спрашивает Лорен.
— Нет, Эйлин заболела. Мне надо, чтобы ты позвонила в аптеку, пусть приготовят для меня шприц антибиотика и упаковку пенициллина. Скажи им, что как только я получу лекарства, я передам тебе рецепт. Мне также нужно, чтобы ты принесла мой стетоскоп и мою медицинскую сумку.
— Я позвоню Чарли в аптеку, этот старый кобель мне задолжал услугу, — смеется она. — Я скоро тебе перезвоню.
— Спасибо, Лорен.
Я иду в кухню и начинаю открывать все шкафчики. Здесь не так уж много всего. Может, ее родители как раз должны были привезти ей продукты, но так или иначе на суп для Эйлин здесь не хватит.
Я ищу в ее холодильнике — там и того меньше. Но в морозилке мне улыбается удача. Там есть несколько домашних блюд, два из которых с наклейками «куриный бульон».
Вытаскиваю одно из них и ставлю в микроволновку размораживаться.
Пока я жду, сверху доносится жуткий грохот.
Перепрыгивая через две ступеньки, несусь наверх, пока не оказываюсь у Эйлин в комнате. Она, должно быть, перевернулась на другой бок и упала с кровати, потому что лежит на полу, свернувшись калачиком.
— Эйлин, — пытаюсь разбудить ее я.
— Угу, — шепчет она.
— Ты можешь подняться?
— Уугуу.
Я легко сгребаю ее в охапку и кладу обратно на кровать. Она вся потная, влажные волосы липнут к лицу, а зубы стучать от температуры.
Я убираю волосы с ее лица, и когда снимаю мокрую прядку с ее щеки, она льнет к моей ладони. Это еле заметное движение, но она определенно прижимается к моей руке. Она слегка урчит у моей руки, впитывая мое тепло.
Твою мать.
Что происходит?
Что все это значит?
Твою мать.
Я отодвигаюсь от нее и отхожу к двери и, уперевшись на косяк, наблюдаю за ней.
Через несколько минут раздается звонок микроволновки, указывая на то, что разморозка закончена, и я спускаюсь вниз проверить, приготовился ли суп для Эйлин. Помешиваю его, но там еще попадаются льдинки, поэтому ставлю его обратно в микро.
Слышу кого-то у двери, полагаю, что это Лорен. Я открываю дверь, и Лорен приветствует меня большущей улыбкой и белым бумажным пакетом со шприцом с антибиотиками и таблетками пенициллина.
— Чарли просил передать, что ты можешь не торопиться, но я принесла твои рецептурные бланки, чтобы ты мог выписать рецепт, а я буду возвращаться на работу и занесу ему.
— Спасибо тебе большое за это, Лорен. Ей довольно плохо, но если мне удастся влить в нее немного бульона и лекарств, может, и не нужно будет везти ее в больницу. Тебе нужно будет отменить оставшихся на сегодня пациентов.
Лорен входит в дом и осматривается в холле.
— Не переживай, Дом. Я отменила всех сразу, как ты позвонил мне.
Микроволновка опять пищит, и я гляжу в сторону кухни.
— А вот и куриный бульон; ей нужно поесть, — отвечаю я на вопросительно поднятые брови Лорен.
Пока я иду в кухню, налить Эйлин суп, Лорен следует за мной.
— Я знаю, что это не мое дело, Дом, но что происходит?
— Я помогаю пациенту.
— Это то, что ты сам себе говоришь?
— Да. — Не так ли?
— Вы с Челси еще не до конца расстались. Я думаю, тебе стоит немного развеяться и повеселиться, прежде чем очертя голову снова пускаться во что-то серьезное. Я имею в виду, ты не трахаешься направо-налево, не «метишь территорию» как говорит нынешняя молодежь, ты не пьешь, не куришь, единственное, чем ты занимаешься — это ходишь на работу и изредка ужинаешь со своим душкой-братом.
— Лорен, мне в этом году тридцать девять. Я не хочу вечеринок, не хочу выходить в свет, и не хочу просто траха на одну ночь.
— Не хочу показаться грубой, но сомневаюсь, это она сможет дать тебе что-то большее, — говорит Лорен, указывая наверх, где по ее мнению, находилась Эйлин. — Она сломлена, Дом.
