Поток солнечного света проникает в окно, прямо мне в лицо, отчего мне становится слишком тепло, и я просыпаюсь.
Открыв глаза, вижу Доминика, спящего в кресле напротив кровати. Его голова запрокинута, рот открыт, и он слегка похрапывает. Одну ногу он перекинул через подлокотник кресла, а руки обнимают грудь.
Я не испугалась, увидев его в своей комнате. Знание того, что он здесь, на самом деле довольно успокаивает.
Я пытаюсь вылезти из кровати, не разбудив его, и сходить в ванную, но как только мои ноги достигают холодного пола, Доминик шевелится и вскакивает с кресла.
— Эйлин, ты в порядке? Куда ты собралась? — говорит он, моргая усталыми глазами.
— Мне надо сходить в ванную. Прости, я не хотела тебя будить.
— Я не спал. Ждал, пока ты проснешься, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.
Я встаю и кладу руку на спинку кровати, чтобы не потерять равновесие, голова немного кружится.
— Доминик, ты храпел.
Он трет глаза, потягивается и поднимая руки над головой, почти достает до потолка.
— Будешь насмехаться надо мной? Я же сказал, я не спал.
— Ну, конечно. — Шатаясь, иду в ванную, — тогда ты, наверно, захочешь стереть слюну. — Я жестом показываю на его рот и усмехаюсь.
Доминик вытирает рот, но ничего там не обнаружив, качает головой и улыбается этой своей милой ухмылкой. Я захожу в ванную, замечая, что сегодня чувствую себя гораздо лучше, чем вчера.
Закончив, я спускаюсь вниз и прогреваю кофемашину, сварить себе и Доминику кофе.
Через пару минут он заходит в кухню и садится на облюбованный им стул.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спрашивает он.
— Нет, это всего лишь тосты и кофе.
— Учитывая то, что ничего другого у тебя нет, сойдет и это. Ну, так как ты сегодня себя чувствуешь? — Он подходит ко мне, пощупать лоб, что как я помню, делал вчера очень часто. Даже ночью он постоянно проверял меня.
Сначала было странно, что это не мама заботится обо мне. Но Доминик очень нежен, и за то очень недолгое время, что он приходит сюда, я уже научилась доверять ему. Это кажется таким естественным.
— Уже лучше. Горло не так саднит, да и тело не болит так, как вчера.
— На ощупь ты все еще горячая, так что сегодня никаких нагрузок.
— Хорошо, — говорю я, смотря вниз на чашки, которые я достала для нас.
— Что такое? — спрашивает Доминик.
— Мне вчера сон приснился, просто думаю об этом.
— О чем был сон?
— До того как все это произошло, у меня была лучшая подруга, которую я оттолкнула, вернувшись из больницы. Она пыталась помочь мне, но я просто не могла дружить с ней так, как она того заслуживала, поэтому я избегала ее до тех пор, пока она не перестала и вовсе звонить мне.
— И что бы ты хотела сделать с этим?
— Я не знаю, — начинаю говорить я, продолжая варить кофе, — думаю, я хотела бы позвонить ей.
— Тогда почему не позвонишь?
— Что, если она уже забыла меня? — я протягиваю Доминику его латте. Он смотрит сначала на кофе, потом снова на меня, затем берет чашку и делает глоток.
— Тогда напомни ей.
— Что, если наша дружба уже давно позади? — Беру свой кофе и сажусь напротив Доминика.
— Ты пытаешься найти отговорку, чтобы не звонить ей? Потому что то, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Звучит так, будто ты предпочла бы не знать, вместо того, чтобы рискнуть и позвонить ей.
— Гммм, — я глубоко задумываюсь над словами Доминика. Я действительно ищу отговорки?
— Я сам приготовлю нам завтрак, Эйлин. Почему бы тебе не попробовать позвонить ей? — Он встает достать хлеб из хлебницы. — Как ее зовут?
— Фейт. Мы всю школу были лучшими подругами и даже после школы были довольно близки. До… — Мне не нужно заканчивать предложение, Доминик в курсе, что значит «до».
— Ладно, — я кладу хлеб в тостер. — Почему бы тебе пока не попробовать позвонить Фейт? Думаю, ее реакция может удивить тебя. И я все еще здесь, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной, продолжая готовить завтрак.
— Хорошо. Думаю, я позвоню ей.
