— Зачем ты его выкинула? — прошептал он. — Теперь у тебя не будет шансов победить.
— У меня их и не было, — ответила Морейн так же тихо. — Зато теперь у нас будут шансы выжить. Кто бы ни вышел со мной на бой, я не смогу с ним сражаться. Глупо испытывать меня в бою. Это как испытывать человека в полете, сбросив его со скалы. И так ясно, чем это закончится.
Гвидион усмехнулся и хотел что-то возразить, но воздержался. Морейн предполагала, что он не слышит ее слов. «Так ведь бывает, что боги помогают людям», — вспомнил Гвидион собственные слова и начал молиться.
Вокруг бушевала весна, распускаясь зелеными листочками и первоцветом, звеня птичьими трелями. Волны бились в берег Священного Острова и откатывались пенным кружевом. Моря и океаны, острова и континенты, солнце, луна и звезды кружились вокруг друида, сложившего руки в молитвенном жесте.
Только на следующий день, когда солнце достигло высшей точки на небе, из леса вышли друиды, почтительно поприветствовали Гвидиона, с испугом и удивлением посмотрели на Морейн и Бренна. Гвидион взял из лодки мешок с дарами, оставил на берегу оружие, Бренну позволил взять с собой лишь копье. Поэннинский вождь крайне неохотно расстался со своим мечом, да и то только тогда, когда убедился, что у лодки останутся стражи из местных жителей.
Все вошли в Священный Лес. Шли гуськом по узкой, хорошо протоптанной тропинке, сохраняя трепетную тишину. Только Морейн с Бренном отстали от остальных и тихо переговаривались. Священный Лес с изумлением и растерянностью взирал на мирно прогуливающихся под его сенью двух потомков древних врагов. Еще недавно старому Лесному Князю, Прен Дуку, пришлось защищать одного от другого, а теперь они шли, тихонько пересмеиваясь и болтая. Ничто не выдавало в Звере агрессии, а в Туата де Дананн страха. Быть может это какая-то древняя магия, оставшаяся неизвестной лесному духу, но только непонятно, кто кого околдовал? На всякий случай он не спускал с них глаз и был настороже.
Какие гадкие насекомые, так и норовят сесть на лицо, противно жужжат повсюду. Липкие паутинки, острые ветки, бесконечные буреломы. Бренну казалось, что он попал в легендарный Сумрачный Лес, пройти сквозь который могли только избранные. Еловые ветки угрожающе растопырили свои лапы. И даже солнце не проникало сквозь них. Зловещая тишина оглушала его. Ни птиц не слышно, ни зверей, только ветки хрустят под ногами необычно громко. Бренн не шел, а продирался сквозь бесконечные препятствия из кустов, кочек, перекрывших дорогу стволов деревьев.
— Разве тебе не мешают насекомые? — спросил он, отмахнувшись от очередного налетевшего жука. — Какой противный лес.
— Да нет здесь никаких насекомых, — беспечно ответила Морейн, — и не ругай лес, когда в нем находишься.
— Я не могу идти дальше, лес не пускает меня. — Бренн остановился, схватив принцессу за руку.
— О чем ты говоришь, лес как лес, — Морейн удивленно вскинула брови, — и идем мы по тропинке. Что может мешать тебе идти?
— Почему не слышно птиц?
— Да нет же, они поют, ты что не слышишь? — Морейн узнавала в общем гомоне леса и зяблика, и скворца, и трясогузку. Где-то журчал ручей.
— Нет, Морана, я ничего не слышу, кроме оглушительной тишины. — Бренн оглянулся, и ему начало казаться, что лес кружится вокруг него.
Морейн озабоченно проговорила:
— Похоже, лесные духи не доверяют тебе, Бренн.
— Похоже, лесные духи не одобряют твое решение, Морана, — оглянувшись, скептически заметил Гвидион. Он, как и Морейн, наслаждался весенним лесом, свежей зеленью, птичьими трелями. Бренн разозлился, опять друид настраивает против него Морану. Он набычился и упрямо пошел вперед, пыхтя и ругаясь, на всякий случай тихо, и уже не чаял дойти, когда впереди показалась долгожданная поляна.
