— Околдуй, зачаруй, запутай ее душу в наших лесах и подари мне, — проговорил я жарко, чувствуя, как проступает озноб. Пили-пала смеялась, раскачиваясь на ветке. Ее зеленые глаза проносились мимо меня, и казалось, что передо мной висят сразу несколько дриад.
— Тебе легче соблазнить меня, молодой волк, чем эту маленькую ледышку из королевского замка, — сказала она, смеясь, и шлепнула меня по щеке легкой ладонью.
— Кажется, в этом меня уже опередил мой друг Мэл, — буркнул я, несколько озадаченный ее вольным поведением.
Она расхохоталась еще громче. Я схватил ее за руку сдернул вниз с ветки, она взвизгнула и прекратила хохотать. Потом уселась рядом и сказала:
— Посмотри на небо, волк! Ты видишь, какие изумительные звезды? Ты слышишь, как завывает ветер? Дикая Охота несется по Эринирскому лесу. Старая Беда уже разожгла в очаге вещий огонь. Твоя глупая девчонка уже сгубила свою душу. Не следуй за ней, иначе пропадешь и ты.
Внезапно она, прижавшись ко мне своим тонким холодным телом, серьезно и страстно прошептала:
— Послушай моего совета, благоразумный волк! Не ищи счастья там, где его нет, не пытайся обмануть звезды, не губи свою душу и никогда не буди спящих дриад.
Пили-пала исчезла, а я остался сидеть в тишине под ее деревом и всматриваться в звезды.
Эта была одна из тех редких, потрясающих ночей, в которые рождается надежда и, расцветал, наполняет сердце теплым, светлым чувством печали. В такие ночи открываются холмы и вырывается в наш мир Дикая Охота. Всадники на белых конях и белые собаки проносятся со свистом, визгом и лаем, пугая спящих людей своим гомоном. Они несутся, как ветер, по зеленым лугам, поднимал магический вихрь, в котором друиды пытаются черпать силу. Это была колдовская ночь, когда звезды заводят на небе свои таинственные хороводы, обманывают и обещают исполнить самые сокровенные желания.
Теперь моя жизнь потекла дальше под звездой по имени Морейн. Я засыпал с ее именем на устах и просыпался благословляя день, позволивший мне думать о ней. И, конечно, я зачастил в Эринирскую долину. По пути я всегда подходил к источнику и шептал:
— Сень, помоги мне!
Она смеялась, брызгая на меня водой:
— Чем же я могу помочь тебе, молодой любовник? Разве что умыть твою чумазую физиономию, чтобы ты не испугал свою возлюбленную?
Этот лес был их владением, и я заходил сюда без спросу, подглядывая за сокровенными тайнами эринирской жизни, Я порой завидовал изящному юноше, для которого Морейн так самозабвенно танцевала и пела, с которым делилась своими нехитрыми девичьими секретами и без конца смеялась, наполняя лес звоном нежного голоска-колокольчика. Перед возвращением в замок Серасаф отчаянно пытался придать благопристойный вид своей сестре, заставляя ее мыть в ручье ноги и обуваться, вытаскивал травинки и сухие листья из ее волос.
Благодаря моему умению быть незаметным под сенью леса я мог безнаказанно следовать за ней, слышать ее речи, видеть ее действия, и вскоре я знал о своей возлюбленной почти все. Но я вовсе не стремился быть невидимым. Я приходил на опушку леса, стоял, прислонившись к дереву, жевал травинку и наблюдал за девушкой. Я ни разу не подошел к ней и не заговорил. Заметив меня, она смешно пугалась и цеплялась за своего надменного братца.
В один из дождливых летних дней я наблюдал из-за деревьев, как Морейн, разувшись, танцевала под струями воды, утопая босыми ногами в грязи, а ее брат восхищенно кружил вокруг нее.
— Если этот златокудрый витязь, которым ты бредишь, не будет носить тебя на руках, я вызову его на поединок.
Морейн даже подпрыгнула от восторга, услышав, что брат заговорил с ней на любимую тему.
— Я же говорила тебе, у него не кудри, а прямые волосы. 33
— Тем более, — ответил Серасаф и рассмеялся.
Морейн возмущенно бросилась на него с кулаками. И зачем она только поддерживает этот разговор, разве не знает, что у брата это просто повод для насмешек. Где же ему понять ее восторженную натуру.
Я уже был наслышан о предсказании старой Веды и о наивной влюбленности Морейн в того, кто промелькнул в ее воображении. Меня это особенно не смущало, я верил в свою звезду и думал, что буду счастлив. Я не торопил время, желая дать Морейн возможность привыкнуть ко мне. Я надеялся вызвать симпатию у своей возлюбленной, но, на крайний случай, у нашего племени был обычай похищать девушку, не пожелавшую добровольно разделить любовь волка. Конечно, происхождение принцессы все осложняло, но и это не остановило бы меня.
