— А все то же — мясо своего брата, как всегда.
— По-вашему, Лиззи ест мясо Фридриха? — взорвался Гарри.
— А что есть этот прекрасный Архив, как не комбинация огрызков плоти великого философа, переработанных практичным умом его сестры?
— И что в этом плохого? Ведь вы понимаете, что без ее практичного ума этого прекрасного Архива не было бы вовсе.
— Но есть предел жульничеству и обману! — вспыхнул писатель.
Граф Гарри сделал вид, что его не понял.
— О чем вы говорите, Томас?
— Разве вы не знаете, что фрау Фюрстер собирается издавать новый дополненный вариант книги Ницше «Воля к власти»? Как вам нравится: новый вариант книги, автор которой мертв уже десять лет?
— А если предположить, что, разбирая бумаги брата, Лиззи нашла новые странички книги? Ведь при жизни Фридриха она не была издана.
— Ради бога, Гарри, не изображайте из себя наивного идиота! Кто лучше вас знает, что книга «Воля к власти» была не только не издана при жизни Фридриха, но даже и не написана. Он оставил после себя всего несколько разрозненных листочков с не всегда ясными афоризмами, и только.
Гарри попробовал занять защитную позицию:
— Откуда вы это взяли?
— Я — директор Архива Ницше уже десять месяцев. Я это время даром не терял и добросовестно изучил все документы Архива!
— А я-то думал, что вы используете это свободное от житейских забот время для творчества! Ведь вы писали день и ночь. Мне даже известно, что ваш новый шедевр будет называться «Смерть в Венеции», не правда ли?
— Я вижу, от ваших шпионов не укроешься, — засмеялся Манн. — Но и мой зоркий глаз много чего интересного здесь разглядел.
— Что же он разглядел? — окрысился граф.
— Что книгу, как она есть, дописала фрау Фюрстер по своему разумению, — прищурился Манн. — Надеюсь, вы имеете представление о ее разумении?
— Вы напрасно принижаете ее способности. Она очень востра, просто у нее другой ум, который не нужно недооценивать. Ведь вы сами пять минут назад признали, что без ее практичного ума нашего прекрасного Архива не было бы вовсе.
— Пусть вы даже правы, — согласился Манн. Но тут же возразил сам себе: — Только зачем она со своим практичным умишкой лезет в переделку книг, которые не ее ума дело?
— Ясно зачем — чтобы они лучше продавались. Книги нашего возлюбленного кумира в ее редакции гораздо понятнее простым людям, чем его оригинальное творчество. Не все же такие изысканные читатели, как мы с вами.
Манн не поддался на лесть.
— Значит, это для простого читателя она включила в оглавление будущей книги главу «Порода и родословная»? Мне кажется, это глава была бы более уместна в ненаписанной книге Бернарда Фюрстера, покойного супруга Лиззи.
— А вам не все равно, что в оглавлении этой новой книги будет?
— Еще как не все равно! Там на титульной странице написано — Архив Фридриха Ницше, генеральный директор Томас Манн! Я не могу позволить, чтобы мое имя появилось в таком контексте. Теперь вам придется снять его с титула.
— К сожалению, я не могу вас удержать насильно, Томас, — опечалился Гарри. — Но мне очень, очень жаль, что вы нас покидаете.
Манн, казалось, окончательно поставил точку на своих отношениях с Архивом Ницше. Он захлопнул саквояж и, сутулясь, направился к выходу. Однако в дверях он неожиданно замедлил шаг и обернулся к графу:
— Скажите, Гарри, а вас не пугает опасность практических результатов, к которым эта система упрощения может привести?
— Не пугайте меня, Томас! — засмеялся граф Гарри. — Какой философский трактат может привести к практическим результатам?
