Наемник лично расставил вдоль дороги разбойников, обозначив задачу каждого. Переговорил с Викентием, дал указания двум чародеям, а сам с опытным волшебником перебрался на другую сторону тракта. Притаившись в зарослях, Густав собирался перед уходом понаблюдать за уничтожением соратников Данилы и в случае необходимости поучаствовать в нападении. Однако, когда неожиданно раздался вой волка, планы пришлось спешно менять.
– Похоже, я только что лишился магии, – растерянно сообщил волшебник.
– Уходим! – сразу скомандовал Густав.
Минут десять они скакали по лесу, затем все же выехали на дорогу. Еще четверть часа всадники двигались галопом и лишь после этого перешли на размеренный темп.
За время пути не донеслось ни одного выстрела, что означало полный провал. Враг оказался хитрее, и это не улучшало настроения Густава.
– Способности вернулись, – доложил маг. – Однако я так и не понял, что со мной было.
– Некогда разбираться, Марк. Надо решать, куда нам путь держать. В смоленских землях оставаться нельзя, на запад соваться – смерти подобно. Попробовать заглянуть в Московию? Я слыхивал, там имеются слободки на европейский манер, глядишь – и пристроимся. Накушался я здешнего колорита по горло.
– Как скажешь, командир. Не думаю, что мирная жизнь придется тебе по вкусу, но почему бы не попробовать?
– Значит, едем на восток?
Ответить волшебник не успел. Пронзенный попавшим в горло метательным клинком, он захрипел и свалился на землю.
Густав среагировал молниеносно – приник к шее коня, резко развернул его от дороги. Уже в лесу соскочил с лошади и притаился в зарослях, вооружившись двумя пистолями крупного калибра. Он надеялся, что враг последует за скакуном, но не на того нарвался – противник не спешил показываться.
Пистоли у Густава сохранились с тех времен, когда под его началом находился хорошо обученный и превосходно вооруженный отряд всадников в две сотни рейтеров, то есть еще до первой встречи с Данилой. Его оружие изготавливалось по специальному заказу и отличалось удлиненными стволами и увеличенным калибром. Патроны, заряженные крупной дробью, значительно сокращали вероятность промаха даже на полном скаку, а защитные амулеты против такого выстрела быстро просаживались.
«Сколько их? – пытался понять Густав. – Не больше двух – точно, а скорее, один, иначе бы не дали так легко уйти с дороги. Ежели один, то надо лишь выждать. Нутром чую, притаился где-то рядом…»
Человеческая фигура неожиданно показалась в дюжине шагов, и расшатанные за последнее время нервы не выдержали: Густав пальнул сразу из четырех стволов, чтобы первыми тремя проломить защиту наглого противника, а четвертым хотя бы подранить. Однако все заряды поразили не ту цель. Враг прикрылся трупом Марка, а после сам открыл огонь, воспользовавшись оружием погибшего волшебника.
– Сволочь! – процедил сквозь зубы Густав, ощутив потерю сразу двух амулетов.
Он выскочил из зарослей и едва не налетел на бойца с саблей, почти такой же, как и у него.
– Ты – труп! – заорал Густав.
Его сабля, покинув ножны, молнией метнулась к шее незнакомца. Тот сместился и одновременно отклонил смертоносный клинок своим оружием. Защитный удар получил продолжение, едва не поразив ногу Густава: противник подпрыгнул, провел обманное движение на поражение правой руки, атаковал в левую и снова выставил блок, закончившийся рубящим ударом по колену. Бывший наемник парировал удар и успел отклониться от метательного ножа.
– Зря ты взялся за саблю, щенок! – прорычал Густав. Он считал себя непревзойденным мастером и с легкостью определил стиль противника.
Они снова схлестнулись: западный стиль, подкрепленный двадцатилетним опытом нескончаемых схваток, и восточный, отточенный десятилетием спаррингов с признанным мастером сабельного боя.
Атаки обоих были острыми, казалось, они лишь чудом избегают контакта со смертоносными клинками. Однако уже через пять минут схватки Густав начал понемногу теснить противника, и Яхман был вынужден перейти к глухой обороне, четко понимая, что этот путь ведет к скорому поражению. Сложно найти новое решение, когда все мысли заняты отражением стремительных атак.
