Чтобы порученец долго не раздумывал, хитрый дедок в разговоре через дятла упомянул, что в смоленских угодьях появилась некая Лада. Боярин сразу захотел расспросить о ней, но леший, похоже, в совершенстве овладел азами шантажа, пообещав обо всем поведать при встрече.
– Порученец, ты наши дела совсем запустил?! В угодьях непотребства поганые творятся, а ему – хоть бы хны. Токмо и горазд, что на чужих баб глазеть. Смотрю – не поспешаешь на вызов, а я туточки умаялся дорожку зачарованную поддерживать, прямо сил никаких нет! Ступай шибче, пока я не осерчал, – «наехал» лесной босс. Не давая и слова сказать, он решительно зашагал вперед.
И что с нечистью сделаешь? Отставать нельзя, да еще и говорить не следует, ибо тропа зачарованная болтливость не приветствует.
Двигаясь по ней сегодня, Еремеев практически не ощущал холода, да и страхи не пытались его смущать.
«Неужели нынешнее состояние так влияет? Хоть один плюс от него», – отметил Александр, следуя за лешим.
– День добрый, – поздоровался он, добравшись до знакомого островка.
– Какой добрый молодец к нам пожаловал! – всплеснула руками кикимора, будто гость оказался неожиданным.
«Хоть одна особа женского пола не вызывает вожделения. Смотрится симпатягой, но не более того», – размышлял «добрый молодец».
– Всегда рад, – отвесил он легкий поклон.
– Совсем меня позабыл, старую. Ни зайти поболтать, ни о здоровьице моем справиться. Уж запамятовала, как выглядишь. Вон, под носом пух развел, того и гляди – бородой обрастать станешь. Не соромно тебе? – Бабка сразу принялась причитать, настраивая гостя на нужный ей лад.
– Как не соромно? От стыда чуть ли не каждую ночь сгораю, как подумаю, сколько дней не виделись.
– И сколько? – прищурив глаза, спросила кикимора.
– Целую вечность, уважаемая, – выкрутился Александр. – Ежели б враги не докучали, я бы раз в неделю на твой курорт наведывался – от забот отдохнуть.
– Курорт? – Старушка зацепилась за новое слово. – Что за невидаль?
– Так место называется, где всегда хорошо, куда хочется с головой окунуться. – Еремеев представил себя на берегу моря.
– Твоя правда, Данила. У меня завсегда есть где окунуться. Хочешь укажу место, где поглубже?
– Нет-нет, – отказался от столь «заманчивого» предложения Александр. – Как можно отдыхать, ежели помощь моя требуется? Или нет?
Кикимора кивнула и, усевшись на излюбленный пень, принялась рассказывать:
– Беды у нас две, Данила. – Еремеев сразу вспомнил о дураках и дорогах, но речь пошла не о них. – Товарки мои, чтоб им век болота не видать, окаянным, задумали судилище учинить. Видать, вести об источнике дошли до их ушей поганых, а зависть разум затмила… – Бабка в красках описала свое отношение к коллегам по ковену и свою задумку, чтобы добиться лояльности некоторых кикимор.
Когда кикимора закончила свой эмоциональный монолог, Еремеев припомнил о злыдне.
– Твоя сестрица в этот ковен входит? – спросил он.
– Знамо дело. Токмо почтения к ней ни у кого нет.
– Но почему тогда после ее слов тебя вызывают на судилище?
– Отколь ведаешь?
– Случайно узнал.
– Ах она, карга трухлявая…
Леший с порученцем прослушали еще один монолог о «достоинствах» злыдни.
– Скажи, а что за кристалл полупрозрачный, что способен жизнь вытягивать?
– Ты где таковой видывал? – тут же напряглась кикимора.
– Не я, а тот человек, что случайно на дереве оказался, под которым ваш ковен собирался. Он еще сказывал, что твоя сестрица его у друида нашла.
– Ах она…
На этот раз кикимора прикрыла рот ладонью и больше ничего не сказала.
– А вторая беда какая? – спросил Еремеев, поняв, что продолжения не будет.
– Пускай леший рассказывает. – Задумчивая бабка отошла в сторону, раздумывая о своем.
Старик поведал о шипастых лианах и диковинных животных, якобы способных совладать с колючими агрессорами. В борьбе с обоими бедствиями рассказчики надеялись на советы болотного источника, общаться с которым мог только боярин.
– Ты сказывал, Ладу недавно видел в смоленских землях? – Перед тем как выполнить просьбу нечисти, Александр решил расспросить лешего о разведчице. – Пока я размышляю о бедах наших, расскажи: где она, кто рядом и куда направляется?
