-Вы на меня намекаете? – осведомился Берестов, - но зачем тогда задаете такие вопросы?
Я ничего ему не отвечал, и он улыбнулся.
-Сами скоро во всем разберетесь.
Я помедлил.
-Слушайте, да не от того ли город паникует, что я решил продолжать писать картину?
-Очень славно, что вы верите в предвестие успеха, - сказал он.
2005-й июль, 22-й день
Я проснулся часов в одиннадцать, и только успел одеться, как вдруг в квартиру позвонили. Я открыл дверь и увидел Татьяну.
-Привет. Как дела? – поинтересовалась она, и, заметив секундное удивление в моем взгляде, прибавила, - вы не забыли, что пригласили меня?
-Нет, нет… - солгал я и впустил ее. (Если бы она пришла на день раньше, мне бы, наверное, не пришлось лгать, ибо вчера я просто мог думать, что она не придет, а потом, на следующий день, и вовсе выкинул это из головы).
-А мне кажется, забыли. Но я не обижаюсь, - сказала она, осматриваясь.
-Очень хорошо. Мне приятно, что вы на этом остановились и не говорите, что у таких, как я, вечно отсутствуют память, тормоза и прочее.
-А так оно и есть на самом деле?
Я улыбнулся.
-Возможно. Но когда художник отдает свою картину в галерею, не будет же он бегать за каждым, кто подошел к его творению дабы узнать, что он об этом думает. А знаете из-за чего? Из-за страха, что его обобщат.
-Но почему вы говорите «его»? Обобщает ведь он.
-Вот в этом-то и суть. Одна из самых важных вещей в живописи – поставить себя на место созерцателя. Так же как и в любом другом искусстве.
Мы прошли на кухню, и я предложил ей чаю.
-Да, спасибо. А вы и ваши друзья учились вместе в Художественной академии?
-Да. Не все, конечно, но по большей части. Кое-кого из них я знаю уже очень давно, а Мишку – до такой степени, что временами, когда мы встречаемся глазами, я понимаю, сколь верным было мое предощущение этого взгляда много лет назад, во время моего детства, в котором до сих пор живет какой-то похожий эпизод.
-Вы очень часто говорите необычные вещи, - заметила она, - но готова спорить, вам они такими не кажутся. И, кроме того, вам это нравится.
Я пожал плечами.
Она сказала, что большинство тех, кто был с нами позавчера, она видела впервые.
-Я знала только Павла.Мы познакомились на какой-то вечеринке. Он разговаривал с друзьями, все им что-то доказывал по поводу завещания Шагала, а заодно приговаривал, что в его собственных картинах нет ничего от этого художника, (в противовес тому, что они увидели); потом вдруг резко повернулся и посмотрел на меня… Я стояла у стены, и тут он кивнул мне и подошел…
«Как человек, который ведет с кем-то диалог, а затем, поведав собеседнику важную новость, бежит к двери, чтобы отворить ее и посмотреть, какое впечатление произвели его слова на того, кто за нею подслушивает».
-Кажется, позавчера о чем-то подобном он спорил и с Вадимом, - прибавила она.
Я задумчиво отпивал из чашки, а потом пристально вглядывался в темно-оранжевую поверхность, как будто изучая, меняется ли от каждого следующего моего глотка Татьянино отражение.
-А его картины ты видела?
-Нет.
Она спросила меня про Мишку.
-Скажи, он тоже художник?
-Нет. Музыкант.
-Как интересно! Я тоже этим раньше увлекалась.
-Саксофонист. Дает в барах концерты по четыре раза в месяц, и в конце каждого спускается в зрительный зал в поисках зубочистки.
Татьяна засмеялась.
-Теперь, мне кажется, я вполне готов.
-К чему?
-К тому, чтобы показать вам свои полотна.
Не думаю, что я действительно к чему-то морально готовился, но зато чувствовал всю необходимость этих слов в хитросплетениях нашего разговора, а разве не является это эквивалентом если и не искренности, то, во всяком случае, положительного созидания?
-Картины тоже умеют разговаривать, уверяю вас, - сказал я, идя по коридору и то и дело оборачиваясь, чтобы посмотреть на Татьяну, - если вы прочитали в какой-то скучной сухой энциклопедии, что занятие живописью привело Гогена к разрыву с семьей, а потом увидели в галерее его картину, то спустя десять лет вам будет уже казаться, что это полотно рассказало вам о судьбе своего автора. А вот другой пример: если два человека разговаривают друг с другом в запертой квартире, одни на протяжении всего вечера, то почему бы дня через два, когда они снова встретятся им обоим не вспомнить, будто к ним во время предыдущей встречи заходил еще кто-нибудь?
