Ах ты, жирный ублюдок...
– На следующей неделе мы с вами уточним подробности.
Варга достал из бокового кармана двадцатку и нехотя бросил ее на стол. Затем поднял палец и помахал Фини.
В зеркало Кинни было видно, как панк слез с высокого стула и повернулся лицом к Варге. Он стоял, широко расставив ноги, со своим "петушиным гребнем? на голове, строя из себя крутого парня. Лопнуть можно со смеху.
– Я тебя зову, – проверещал Варга, грузно вываливаясь из кабинки.
– Эй, послушайте, не обижайтесь.
Варга подошел к нему и заглянул в глаза.
– Ну ладно... И ты тоже не обижайся.
Кинни принялся думать о своем домике в пригороде, а в особенности о первом этаже, в окна которого мог запросто проникнуть любой – тем более что не все они забраны решетками. Он прикинул, во что ему встанет хорошая сигнализация. Бросив взгляд в зеркало, он увидел жирную задницу Варги уже в проеме дверей. Ублюдок, подумал он, жирный ублюдок.
Тоцци до смерти хотелось расстегнуть ворот сорочки, но он знал, что не имеет на это права. В среде банковских служащих такое не принято. Поэтому он сел прямее, закинул ногу на ногу, как бы для того, чтобы не мять брюки, и принялся листать старый номер экономического журнала. Он остановился на статье о кадастре, потому что нечто в таком роде непременно принялся бы читать вице-президент банка. Прочел первые два абзаца, подумал, что за штука такая земельный кадастр, и ни черта не понял. Он поглядел на телефонистку, усердно списывавшую какое-то сообщение с розового автоответчика.
Интересно, у банкира встало бы на такую, как эта, подумал он. Ясное дело, с ее-то фигурой. Он усердно пялился на нее, пока телефон не затрезвонил и она, беря трубку, внезапно не посмотрела на посетителя.
– Мистер Томпсон, – пропела она в телефон, одновременно одаряя Тоцци самой нежной улыбкой, какую он когда-нибудь получал от женщин. – Мистер Томпсон здесь. – И обращаясь уже к Тоцци: – Миссис Варга сейчас вас примет.
Тоцци благодарно улыбнулся соблазнительной брюнетке, не поскупившейся на такую сердечную улыбку для него. На стене, прямо у нее над головой, большими хромированными буквами было выведено название компании: «Дэйтарич Инк.».
– Вдоль по этому коридору, потом направо, – сказала брюнетка. – Офис миссис Варги в самом углу.
– Благодарю вас.
Он взял портфель, который был пуст, если не считать 9-миллиметровой «беретты», аккуратно завернутой в непрочитанный вчерашний номер «Уолл-стритджорнэл». Тоцци не нравилось держать пушку там, вне пределов досягаемости, но его превосходно пошитый костюм – синий, двубортный, европейского покроя – был слишком пригнан по фигуре, чтобы под него можно было нацепить наплечный ремень или хотя бы сунуть револьвер за пояс. А в сегодняшнем визите безукоризненный внешний вид играл более значительную роль, чём возможность мгновенно выхватить оружие.
Он шагал по устланному ковром коридору, следя за тем, как идет. Как-то раз одна женщина сказала ему, что полицейского всегда можно распознать по походке. И если освоишь это, чуешь недоброе за квартал. К сожалению, она не сказала ему, чем именно выдает себя при ходьбе полицейский.
На ходу Тоцци заглядывал в открытые двери офисов, мимо которых проходил. Клерки, находящиеся там, выглядели чрезвычайно занятыми: телефонная трубка на плече, монитор компьютера светится зеленым. Никому из этих парней на вид не было больше тридцати.
В конце коридора, прямо перед офисом миссис Варга, имелось большое окно с панорамным обзором. На первом плане два квадратных, футуристической конструкции конторских здания из стекла и бетона шагнули навстречу Тоцци, как два огромных робота, стерегущих подземный гараж, а на втором – Гарден-Стэйт-Парквэй.
Тоцци сунул голову в дверной проем.
– Миссис Варга? – Он выдавил из себя улыбку. – Роберт Томпсон.
Здешняя брюнетка холодно взглянула на него из-за огромного письменного стола. Высокие скулы придавали ее лицу хитрое и надменное выражение. Она смахивала на мужчину-киногероя в юбке. На ней был строгий серый костюм, шелковая блузка с золотой брошкой; она носила свою одежду как доспехи. Глаза у нее были овальные, темные, глубоко посаженные. Типично сицилийские глаза, вечно проникнутые недоверчивостью, точь-в-точь как у ее хозяина.
