Поминутно оступаясь, она опасливо следовала за Ястребом, пока он не остановился в нескольких футах от ручья и не указал на него рукой:
— Прошу вас.
Рэнди изумленно уставилась на кристально чистый бурный поток, а затем обернулась к Ястребу:
— Вы шутите? Это и есть ванная? Но вода здесь, должно быть, ледяная!
— Вашему сыну она пришлась по вкусу. Откровенно говоря, он даже радовался, что вода слишком холодная.
— Вы… позволили Скотту купаться здесь?
— Да, голышом. Как только он перестал стучать зубами, он пришел в восторг. Нам с трудом удалось выгнать его на берег.
— Не вижу в этом ничего забавного, мистер О'Тул! Скотт не привык к подобному купанию. Он может простудиться.
— Если я правильно понял, вы отказываетесь мыться здесь?
— Вы совершенно правы. — Развернувшись на каблуках, Рэнди направилась к хижине. — Я вымоюсь питьевой водой.
— Как вам угодно.
Ястреб предоставил ей самостоятельно подниматься по тропе, ведущей к хижине. Взбежав на крыльцо, Рэнди с силой захлопнула за собой дверь, понимая, что не сможет даже подогреть ведро питьевой воды, оставленное для нее и Скотта. В хижине была печь, но дров нигде не оказалось. Однако питьевая вода в любом случае была теплее воды из ручья. Рэнди вымылась, насколько это было возможно, и уже начала одеваться, когда кто-то постучал в дверь. Завернувшись в одеяло, она крикнула:
— Войдите!
В хижину вошла Лита, улыбаясь искренне, но робко.
— Ястреб попросил принести вам эту одежду.
Было невозможно не улыбнуться ей в ответ. Со своим широким лицом, вздернутым носом и слишком большим ртом Лита была отнюдь не красавицей, но недостаток миловидности восполняли сияющие темные глаза и мягкие манеры.
— Спасибо, Лита.
Женщина вытащила что-то из кармана своей длинной, бесформенной рубашки.
— Я подумала, что это вам тоже пригодится. — Она робко протянула Рэнди кусок мыла.
— Еще раз спасибо! Мне как раз не хватало мыла.
Рэнди понюхала прямоугольный брусок. От него исходил сильный мужской запах, не похожий на аромат мыла, к которому привыкла Рэнди, но она была благодарна и за это.
— А вот еще расческа, — торопливо добавила Лита, подавая ее Рэнди.
Рэнди повертела обе вещицы в руках. Обычные предметы гигиены теперь казались ей драгоценными.
— Вы очень добры ко мне. Лита. Большое спасибо.
Смущенная похвалой. Лита повернулась, чтобы уйти. Рэнди взглянула на разложенную на столе одежду — фланелевую рубашку в серую и коричневую клетку и длинную юбку самого тусклого грязновато-коричневого цвета, какой она когда-либо видела. Даже военная маскировочная форма выглядела привлекательнее.
— Мистер О'Тул сам выбрал эти вещи?
Лита кивнула и выскользнула за дверь, словно опасаясь, что Рэнди швырнет в нее эти уродливые тряпки.
Рэнди закончила туалет. Под рубашкой на столе лежало свернутое белье. Трусики пришлись впору, а лифчик был велик на несколько размеров. Свой лифчик Рэнди уже постирала. Он был еще влажным, и она решила обойтись без него. Впрочем, это не имело значения: рубашка была такой же бесформенной, как и юбка. Вещи мешком висели на худенькой Рэнди. Очевидно, Ястреб решил, что нашел еще один гнусный способ сломить ее волю.
Досадуя на отсутствие зеркала, Рэнди сделала все возможное, чтобы выглядеть пристойно. Она затянула длинные полы рубашки узлом на талии, закатала рукава выше локтей и опустила воротник. Усовершенствовать юбку было невозможно, но зато Рэнди нашла достойное применение расческе. Выбрав из волос весь мусор и как следует расчесав их, она вытащила из туфли шнурок и связала волосы в конский хвост.
Рэнди не знала, что ее ждет, но не собиралась сидеть в хижине весь день. Стояла чудесная погода, день выдался солнечным и жарким. Если уж ее держат здесь, в горах, вопреки ее воле, надо насладиться неожиданным отдыхом. Кроме того, Рэнди не терпелось увидеть Скотта. Ее по-прежнему тревожила мысль о том, что мальчик бродит один в этой глуши. По своему малолетству он не сознавал опасности.
Шагнув на веранду, Рэнди огляделась. В прошлый раз, выйдя из хижины вместе с Ястребом, она заметила поблизости всего несколько человек. Теперь их стало гораздо больше — около сотни. Кроме того, Рэнди удивилась, разглядев множество хижин на склонах холмов. Хижины казались естественным продолжением склонов; сливаясь с фоном, они были почти неотличимы от него.
