– Человек – существо последовательное и органически сложенное. Но…больное. И я болен, и твоя подружка Хрустальная не совсем нормальна. Не замечала? Ну, а ты? Какими психологическими шорохами страдаешь ты? Поделишься?
– А зачем тебе это? – Королева загадочно улыбнулась, скосив левый зрачок в мою сторону.
– Да, в общем-то, даже не знаю, просто интересно.
– Ясно, – она вновь выдержала довольно существенную паузу. – Не знаю, можно ли это назвать болезнью, как ты выразился психоделической, но я люблю читать статейки с подробностями извращённых преступлений.
– Вот как?
– Да, только не подумай, что я свихнулась на этой теме, – в глазах Королевы вспыхнул огонёк, – всего лишь здоровый интерес…
– Скорее не здоровый, – перебил я.
– Ну, да, наверное. В прошлом году, – продолжила она, – один с виду нормальный мужчина познакомился с девушкой. Пару раз встретились: мороженое, разговоры, всё в таком духе. И парень, в какой-то момент решается её поцеловать – обычное дело. Она же, в шутку, дура, не позволила ему это сделать. Он, не долго думая, душит её, затем разрезает тело на куски, варит их и ест. Может, и ты помнишь этот случай?
– А есть девушку было обязательно?
– В этом весь смысл , – восторженно завопила Королева.
И я ещё минут двадцать слушал подробности десятка похожих друг на друга случаев расчленения, не представляя, как этим можно наслаждаться? Но разве болезнь выбирают?
Мой пессимизм принял Королеву такой, какой она и была.
И удивление снизошло на нет.
Я вернулся домой обескураженный и усталый, определив в душе место ещё одной безвозвратной потере. Образ Френсис, нереальный и далёкий стоял перед глазами. Одному мне понятные уколы совести мешали заснуть. Любил ли я Френсис? Дорожил ли ею?
Вопрос застал меня врасплох.
10. Цветные картинки.
«Кстати, вспомним для начала…»
Гейне
Хрустальная не звонила, но не было большого желания разыскивать её останки.
Френсис умерла, с этим приходилось мириться.
Я по-прежнему большую часть жизни проводил во сне.
Перед глазами проплывает прошлое. На листочках в клеточку остаются слова.
В небе – комета . Я наблюдаю за ней под окнами своего дома. В течение всей весны.
Известный русский философ В.В. Розанов пренебрежительно относился к автору «Анны Карениной». Но разве это не его личное дело?
Телефон молчал, а вместе с ним и мир погрузился в своеобразное молчание.
Мне очень нравится имя Бертран.
Во второй половине дня телефон не умолкал до самого вечера. Звонили знакомые и малознакомые люди, предпринимавшие малоуспешные попытки удивить меня смертью Френсис. Я в свою очередь удивлял их, когда сообщал, что присутствовал на похоронах. Но почему-то ни кто не заметил моего присутствия.
Мне на это было наплевать.
Хотя после десятого звонка, сомнения зародились и в моей голове.
Но вот и ночь.
Всё спуталось, картинки перемешались как карты.
11. Эвдемония.
In brevi (лат.) – вкратце.
Середина апреля.
Март канул в Лету, оставив по обыкновению в ней же, холод, дожди и настроение безысходности. Апрель вернул основательно позабытые позывы к возвышенному. Ощущения новизны.
Обволакивающий тёплый воздух, ещё не начавшие, но собирающиеся со дня на день зеленеть деревья, пение птиц, задели потаённые струны человеческих слабостей. А не так уж много и надо обречённому.
Оставлены в прошлом: мрачные сюрреалистические картинки действительности, к которым я питал нездоровую страсть; сны о смерти и приступы головной боли; музыка Курта Кобейна.
Приобреталось: голубое небо, заполнившее половину окна и приглашающее слиться с ним в единое целое; улыбки незнакомых девушек; музыка Марка Нопфлера.
Прожитый месяц был ужасен. Тёмные тона одиночества настолько глубоко въелись в моё подсознание, что мысли, вступив в начальную стадию разложения , превращали меня в очерствевшего старика, замкнувшегося на ряде навязчивых идей, переставшего замечать женщин и читающего мистическую литературу.
Меня потянуло к свету.
Я уехал за город и шатался как полоумный по лесным чащам, вдыхая аромат наливающихся соком трав и деревьев. Я бродил по тропинкам, рискуя заблудиться, пел песни, чем испугал повстречавшегося мне в лесу человека, и орал в полный голос, прислушиваясь к эху. Я прижимался всем телом к стволам огромных сосен, оставляя коричневые следы на одежде, и блаженно щурил глаза под ласковыми лучами солнца, не заботясь о выгорающей сетчатке, не понимая, почему раньше я не находил в воскрешении всего живого радости?
