Пираты, каперы, корсары - страница 57

В июле 1815 года звезда Наполеона окончательно закатилась. На корабле “Беллерофонт” его как пленника доставили в Англию. В Канале[17] он впервые увидел идущее им навстречу паровое судно. Обернувшись к стоящему рядом Манселону, Наполеон печально сказал:

— Выпроваживая Фултона из Тюильри, я выпустил из рук свою императорскую корону!

И на Святой Елене, покинутый всем миром и беспрестанно горько обижаемый английским губернатором Хадсоном Лоу, стоя однажды на скале и устремив взгляд на север, за море, он положил руку на плечо верному Бертрану и сказал, тяжело вздохнув:

— Да, Робер Сюркуф оказался прав. Единственным моим врагом была Англия. Этот отважный каперский капитан знал правильный путь к победе и счастью, дарованному ею. Прощай, моя милая Франция!

Тамошние моря кишели в те времена китайскими и малайскими пиратами, столь же опасными для чужеземцев, как и для собственных земляков. Впрочем, и до наших дней эти разбойники полностью не искоренены, а в лучшем случае лишь более или менее поприжаты, и действуют не столь нагло. На джонках — неуклюжих с виду, но тем не менее очень быстрых парусных судах — шныряют они беспрестанно взад и вперед у китайских берегов, поднимаясь даже далеко вверх по рекам, и между бесчисленных островов Ост-Индского архипелага, наводя страх на безобидные торговые суда и уклоняясь лишь от встреч с военными кораблями. Стоит им, однако, ощутить, что превосходят в чем-то противника, как они тут же показывают зубы. Даже малайские женщины, особенно с Борнео и соседних островов, и те (при большом численном перевесе, разумеется) рискуют нападать на американские военные корабли, капитаны которых не знают покоя, отбиваясь от них.

Неудивительно поэтому, что голландцы и англичане, особенно озабоченные обеспечением безопасности в этих водах, делали и делают все возможное, чтобы положить конец подобным бесчинствам и вынудить пиратов оставить их кровное ремесло. Однако сама местность там чрезвычайно благоприятствует преступникам. Тысячи островов с неисчислимыми маленькими укромными бухточками, с подводными камнями и мелями, известными лишь тем, кто там родился, не позволяют в большинстве случаев организовывать правильное и действенное преследование. Это и есть одна из причин того, что даже в самое последнее время совсем рядом с сильной европейской колонией эти пираты чуть ли не в открытую занимаются своей деятельностью, грабят, невзирая на флаги, торговые суда, а потом укрываются с добычей в каком-нибудь надежном убежище.

Голландские военные корабли с известным успехом крейсировали вокруг Бали и Борнео и между Молукками, пуская на дно пиратов, а их паровые суда вызывали панику среди неподготовленных к такому зрелищу туземных женщин; англичанам же приходилось иметь дело с китайскими пиратскими джонками на реке Кантон близ Гонконга. Кое-какие из них они расстреливали или сжигали, иной раз — даже целые флотилии, однако на смену им в еще большем количестве, словно из морской пучины, появлялись все новые и новые. Правда, в невероятном их числе были отчасти повинны и сами англичане, ибо, покровительствуя запрещенной опиумной торговле, они подтолкнули тем самым великое множество джонок на занятие этим противозаконным промыслом. Они контрабандой ввозили запретный наркотик в Китай, на обратном же пути их грабили собственные сородичи, забирая все, что они сумели добыть.

Главным образом, пиратами, как уже упоминалось, были китайцы и малайцы; однако не чурались порой этого ремесла и иные наиболее состоятельные представители торгового люда Ост-Индского архипелага — арабы, ловко прикрывавшиеся при этом своим Кораном; в отдельных случаях попадались на этом даже европейцы. С этими последними английские военные корабли церемонились меньше всего, и европейский пират, захваченный в подобной обстановке с поличным, едва ли мог рассчитывать на что-либо иное, кроме как украсить своей персоной нок реи.