— Но прежде взять обязательство подать помощь шаху законному против Мир-Махмуда. Сей афганец воссел в шахском дворце и принял протекцию турецкую. Порта ему объявила, что не станет противиться, ежели он возьмёт под себя всю Перейду, коли признает главенство султана. И он на то, как доносят наши агенты, согласился. А Дауд-бек, как давно известно твоему величеству, уж вошёл в турецкое подданство.
— Умная ты голова, Пётр Андреич, однако предпринял ли действия для заключения трактата?
— Младший сын Хуссейна шаха Тахмасп, объявивший себя наследником престола, силы никакой не имеет. Но, однако, переговорщики наши уговорили его заключить официально военный союз с Россией и объявление о нём публичное сделать чрез наших посланников в Царьграде и Тихране, чрез Неплюева и Аврамова.
— Медлить в сём нельзя, — согласился Пётр.
— Никак нельзя. Турок войско двинул чрез границу с Персидою и намерен поболе захватить.
— Давай, Пётр Андреич, действуй. Призови персиянского посла да предложи ему договор. Сочинишь как должно да мне покажешь. Главные пункты должны быть таковы: мы обязуемся вспомогать против их бунтовщиков нашим войском, а персияне должны тому войску давать провиант под конницу, артиллерию и амуницию лошадей, а под багаж верблюдов и быков. Соберём консилию о персидском вспоможении: сколь надо людей да сколь всего требуется. Но ежели взять из штатного войска, то не будет ли умаления, когда, Боже отврати, война с турком зачнётся, чего можно чаять?
Пётр Андреевич повёл переговоры с персидским послом. Хотел было привлечь Шафирова — знатока по восточным делам, смыслившего в них более остальных. Однако он пребывал под следствием и в великой унылости, но кой-что всё-таки подсказал. Прежде всего, тон должно взять непримиримый, дабы турок ведал, что Россия ничего из занятого ею не уступит, а и доныне не занятое всё едино себе заберёт и Порте до того не должно быть дела.
Мало-помалу Договор родился. Статья первая звучала достаточно грозно:
«Его Императорское Величество Всероссийское обещает Его Шахову Величеству, Тахмаспу, добрую и постоянную свою дружбу и высокомонаршеское своё сильное вспоможение против всех его бунтовщиков; и для усмирения оных и содержания Его Шахова Величества на персицком престоле изволит, как скоро токмо возможно, потребное число войск конницы и пехоты в Персицкое государство послать, против тех бунтовщиков Его Шахова Величества действовать и всё возможное учинить, дабы оных ниэпровергнуть и Его Шахово Величество при спокойном владении Персицкого государства оставить».
Договор был составлен обстоятельно, дабы Порта Оттоманская не зарывалась и слишком много не захапала.
«И обещает Его Императорское Величество, что он всегда будет приятелем тем, кто Шаху и Персицкому государству приятель, и неприятелем тем, которые Шаху и Персицкому государству неприятели, и противу оных имеет чинить вспоможение, что разумеется около всего Персицкого государства, от кого б то неприятельство показано быть имело; еже взаимно и Его Шахово Величество Его Императорскому Величеству обещает».
Копьё было направлено прежде всего против турка; а уж потом остерегало Мир-Махмуда. Теперь надлежало ждать, каково воспримут известие о договоре везир и остальные министры Порты, скороспешного Неплюева донесения.
Тем временем явился посол его султанского величества Капуджи-паша со свитою. И вручил фирман султана, в коем объявлялось, что князь Дагестанский Дауд-бек состоит под высоким покровительством и в подданстве Оттоманской империи, а, следовательно, ему вверяется управление областью Ширваном, бывшей под персидским владением.
Положение обострялось. Со стороны турецкой слышались непрестанные угрозы.
Пётр собрал консилию.
— Как быть, господа? Мы от Персиды весьма вдалеке, а турок рядом. Везир султанской твердит, что земли те населены единоверцами, стало быть, должны быть под протекциею турецкой.
— На сие можно возразить, что немало областей под турком, где насельники исповедуют христианство, — немедля подал голос Толстой. — То Молдавия с Валахией, Сербия, Греция и иже с ними.
