Петру Великому покорствует Персида - страница 171
— Господа совет, — пробасил Пётр. — Я ваши мнения на письме чел и на их основании составил своё. Тож на письме. Кое вам тотчас и зачту.
Пётр взял лежавшую пред ним бумагу, сощурился, потом приблизил её к глазам, отодвинул. И наконец сказал Макарову, сидевшему возле:
— Чти, Алексей. Глаза мои худы стали, очки надобно заводить.
Макаров взял бумагу и ровно и внятно стал читать:
— «Понеже требовано письменное рассуждение о сей кампании, что чинить надлежит, на что ответствую:
1. Ни в какое движение армии отважиться кажется невозможно, пока не прибудет или надёжное известие о капитане Вильбоу, а когда прибудет, тогда немедленную резолуцию взять по числу привезённого с ним провианту, сколь далече может наша армея сей кампании аранжировать. И буде будет с оным такое число провианту, чтоб дойтить до Низовой всей армеи и до Баки, или до Баки, тогда послать часть и всей армии на возвращение, или там надёжно сыскано может быть армеи пропитание на 4 месяца, також на год или, по последней мере, на 8 месяцев, на оба гварнизона, то есть на Дербенской и на Бакинской.
2. Буде же такого числа провианту надёжного не будет, а прибудет меньше, то надлежит гварнизон отправить в Баку на оных пришедших судах, а армеи до Низовой дойтить, ежели будет на возвращение провианту.
3. Вильбоя ждать покамест, чтоб на всю армею осталось не меньше как на три недели провианту, и на год или, по меньшей мере, на 8-мь месяцов на Дербенской гарнизон, и тогда возвратиться к Судаку, а там учинить консилий: которым иттить в Астрахань, а которым зимовать около Терка, для делания на Судаке фортецин и страха горским жителям и действа к будущей кампании. Буде же известие получим о Вильбое, что оной не будет, то лутче рано поворотиться и из Астрахани, как наискоряе, отправить на надёжных судах гварнизон с провиантом и частию артиллерии городовой в Баку, дабы конечно сего лета, с помощию Божиего, сие место захватить, ибо не знаем будущего года конъюнктур, каковы будут.
Пётр.
В обозе при Дербене».
Повисла тишина. Молчали, осмысливая слышанное. Полковники Фрезер и Скотт шёпотом переговаривались меж собою по-немецки, пытаясь выяснить друг у друга, о чём говорилось в зачитанной бумаге императора, — оба весьма худо знали русский язык и, когда получали какое-либо распоряжение, где требовалось согласие либо подтверждение, что ознакомились, с ходу расписывались по-немецки, а потом допытывались у кого-либо, о чём бумага.
Молчание нарушил князь Дмитрий:
— Всё расписано, государь. Мы всецело зависим от приплытия ластовых судов. Они решат судьбу кампании. Но я хотел бы заметить, что задачи, поставленные вашим императорским величеством, слишком сложны, чтобы решить их полностью в одну кампанию. Полагаю, что ныне был подготовлен, так сказать, фундамент будущего здания, а завершить его предстоит в будущем году.
Князь при этом глядел на Петра и видел в его взоре неодобрение, более того, осуждение.
— Астрахань и капитан Франц Вильбоа поставили нас в тягостное положение, — заговорил Пётр. — Однако отлагать завершение кампании на будущий год стало бы крайностью. Я не хотел бы сего. Казна пуста, государство не столь богато, чтоб снаряжать поход сызнова. Надобно прилагать все силы для достижения конечной цели. Она есть Баку. Оттоль наши торговые караваны возымеют путь в Индию. То будет ближний путь. Я получил доношение нашего человека в Бухаре Флорио Беневения, в коем он указывает, что тамошний хан готов пропускать российских торговых людей скрозь его землю и им благоприятствовать. Да и сама тамошняя земля, бухарская и хивинская, многие надобные нам товары имеет: лалы, бирюзу, хлопчатую бумагу. Посему нам надлежит нынче же утвердиться на сем берегу моря не одною, а двумя ногами.
