Снизив скорость до минимума, принятого здесь, в городе, санитар-водитель доехал до центра через пустынные улицы западной его части.
— Вы живете в Нижнем Районе? — спросил санитар, сидевший напротив Донала.
— Да, но… Отвезите меня в Управление.
— В Управление?
— Управление полиции. Проспект Василисков, дом номер один.
— Да… — Голос санитара сделался неожиданно хриплым. — Нам известно, где оно находится.
Он заморгал: неторопливое движение влажной мигательной мембраны, предшествовавшее подрагиванию век. Санитар медленно кивнул.
На протяжении всего остатка пути никто больше не произнес ни слова.
* * *
Донал обменялся приветствиями с ФеномСедьмым и ещё одним волком-убийцей, которого знал плохо и которого звали ФенДевятыйБета. ФенСедьмой принюхался, чтобы понять, насколько здоров Донал. Затем высунул язык в радостной волчьей улыбке.
Оказавшись внутри Управления, первым делом Донал спустился в тир. Во время спуска в лифте Герти была немногословна и не острила, а при выходе в коридор тактично помогла ему. Это больше всего насторожило Донала.
У Брайана, стоявшего за прилавком, кожа была здорового средне-голубого оттенка. Он дружелюбно помахал Доналу.
— Привет, лейтенант. Как жизнь?
— Как видишь, живой, — ответил Донал. — А у тебя?
— Цвету. — Брайан похлопал себя по плеши. — По крайней мере ещё полон соков.
— И тебя явно ещё не собираются срубать?
— Лейтенант, на что вы намекаете? У меня все в порядке. Клянусь.
— Ну и прекрасно. Дай мне двести патронов и стопку мишеней. Разных.
— Не… особых?
— Брайан…
— Да я шучу. У нас тут с законом все без сучка без задоринки.
Вместе с полученными мишенями Донал отправился в тир, послал первую из них на максимальное расстояние, выхватил «магнус» и расстрелял её в клочья. Сменил мишень, перезарядил пистолет и снова принялся за дело.
Он стрелял и стрелял, без пауз и передышек, пока воздух не пропах дымом и не закончились патроны.
Все отлично.
* * *
Донал вернулся к лифту.
— Кое-что новенькое, Герти. Отвези меня на минус двадцать седьмой.
«Ты плохо себя вел, Донал?»
— Новая работа. Теперь я буду работать там.
«Значит, ты плохо себя вел».
Донал больше ничего не произнес за все время спуска. Приближаясь к нужному этажу, Герти вела лифт все медленнее и медленнее, словно хотела, чтобы Донал передумал.
У самого выхода Донал из-за колебаний Герти завис на несколько долгих мгновений. Наконец она произнесла:
«Твои похороны, любимый».
И она вытолкнула его.
Там его ждал какой-то здоровяк. Донал почти сразу же его узнал. Это был тот парень, которого Донал встретил в тире накануне истории с дивой. Виктор Харман — так, по собственным словам громилы, его звали, и, по его же утверждениям, он служил в 77-м отделении.
— Меня на самом деле зовут Виктор Харман, — начал он свой разговор с Доналом. — Но я никогда не служил в семьдесят седьмом.
— Да ладно… У меня такое чувство, что у нас один начальник.
— У тебя правильное чувство. Лора с нетерпением ждет твоего прихода.
Когда Донал вошел в комнату со стеклянными стенами — кабинет Лоры Стил, она сразу же подняла на него глаза, и на короткое мгновение в них мелькнуло что-то серое и холодное. Затем взгляд потеплел.
— А я думала, вас выпишут только сегодня утром.
— Меня и выписали сегодня утром. И я приехал прямо сюда.
— Чем же вы думаете заняться в свой первый рабочий день у нас?
Донал обвел взглядом кабинет, темные полированные столы, телефоны старых моделей, громадную фигуру Виктора Хармана, беседующего с самим собой… нет, конечно, с едва различимым призраком — Ксалией.
— Только не говорите мне, что у вас тут есть стопка интереснейших папок, которые мне следует прочесть все до одной, — ответил Донал.
— В самую точку!
— И кое-что такое, что не подлежит письменной фиксации?
— Кое-что, верно. Однако то, что хранится здесь, — и Лора указала на свою голову, — совсем не застраховано от уничтожения. Большая часть этой информации на всякий случай сдублирована в письменной форме.
— Что ж, звучит убедительно, — откликнулся Донал. — Чье дело мы расследуем?
— Тех, кого мы называем Черным Кругом.
— Да, я помню.
— Когда я беседовала с вами о них, вы не очень хорошо выглядели. И я подумала, что многое вы можете не удержать в памяти.
