— Ты называла меня «миссис Берковиц»!
— …откровенно грубите мне. Меня воспитывали уважать пожилых, но…
— Вот! — Берни наставила на них палец. — Вы слышали, что она сказала? Вы слышали, как она меня назвала?
Гнев кроткой Эмбер — это было то еще зрелище.
— Невзирая на ваш возраст, нет прощения расовой предубежденности!
Берни кипела от негодования.
— Какая — такая расовая предубежденность? Перестань уходить от темы. Как ты можешь говорить об уважении после того, как так со мной обходилась?
Джен все еще потрясенно смотрела, однако Пайпер начала просекать.
— Да я, кроме как уважительно, больше никак не обращалась! — воскликнула Эмбер.
— Ага, будто я уже в гробу. Ты называешь это уважением? Кидаешься открывать передо мной двери… бежишь первой за газетой зимой, словно воображаешь, что я слишком старая и немощная, чтобы забрать ее самой… Думаешь, не вижу, что ты вытворяешь? Нет, я еще не ослепла. Пайпер себя так не ведет. И Джен тоже. Какое тут уважение?
Эмбер хотела что — то сказать, но захлопнула рот. Джен рассмеялась.
Кто — то должен здесь вести себя по — взрослому, и Пайпер поняла, что должна взять на себя эту роль.
— Эмбер, — обратилась она с вынужденной терпеливостью. — Берни относится к тебе плохо не потому, что ты кореянка…
— При чем тут вообще, что она кореянка? — возмутилась Берни.
— Она не любит тебя за то, что ты воспитана в уважении к пожилым, — продолжила Пайпер. — Поскольку она пожилая и есть.
— А вот это уже лишнее, — фыркнула Берни. — И я не говорю, что не люблю ее.
Пайпер одарила Берни тошнотворно сладкой улыбкой.
— Берни слишком стара, чтобы менять свои взгляды, и чересчур невразумительна, чтобы объяснить, что ее беспокоит, поэтому отныне не веди себя упомянутым образом. Неоспоримый факт, что нужно вести себя с ней гадко. Тогда, может, она будет тебе признательна так же, как Джен и мне.
— Не понимаю, зачем ты все это говоришь, — проворчала Берни. — Эмбер умная девочка. Она знает.
— Я не знала! — воскликнула Эмбер. — Откуда?
Берни умудрилась изобразить подобие надутых губ.
— Не люблю чувствовать себя старухой.
— Хорошо, — согласилась Пайпер, — потому и ведешь себя как пятилетка.
Присущее Эмбер воспитание еще раз попыталось дать о себе знать.
— Пайпер, тебе не следует… — Она оборвала себя и глубоко вздохнула. — Берни, отныне можете сами приносить свою газету.
В открытую дверь не спеша вошел Купер. Он перевел взгляд с женщин на неподвижное тело на полу.
— Еще жив?
— Понятия не имею, — ответила Пайпер. — А ты вообще спал?
— Ты проверила ему пульс?
— Не успела. — Пайпер огляделась вокруг. Четверо незваных гостей набилось к ней в гостиную, а еще тинейджер — девочка, спящая у нее в постели, и коматозный поп — идол на полу. — Ну — ка, все выметайтесь к черту отсюда!
— Склочница, — заметил Купер.
Берни заторопилась к нему.
— Купер! Мистер Грэхем! Я надеялась вас встретить. У меня в машине фунт домашней вкуснятины. Я собиралась передать с Пайпер, а теперь могу вручить лично.
Логан выбрал этот момент, чтобы перевернуться и оглядеть их всех, и тут его стошнило.
Ближе всех была Джен, но она опоздала с мусорным ведром.
Долгие секунды протекли, прежде чем Купер посмотрел на Пайпер.
— Да уж… — медленно протянул он. — Наверно, стоит дать тебе прибавку к жалованию.
В восхищении Берни схватилась ладонями за щеки:
— Ох, Пайпер! Как же мне нравится твоя жизнь.
* * *
Тем же днем Пайпер выследила подругу Тэйлор и узнала от нее, что бывшая официантка «Спирали» покинула Чикаго и отправилась в Вегас работать в казино. Подруга не знала, где обитает Кит, только что Тейлор порвала с ним, поскольку он неудачник. Пайпер хотелось бы проверить факты, но они звучали правдиво, и Тейлор отодвинулась в конец списка подозреваемых.
Вечером в клубе Пайпер выставила за дверь двух участниц шумной женской вечеринки, нюхавших кокаиновые дорожки с помощью кредиток в женском туалете. На сайте вывалили очередную порцию лжи, и ей не понадобилось напоминание Купера, что репутация «Спирали» должна быть чиста как стеклышко. Джона остановил Пайпер, когда она возвращалась, вышвырнув девиц.
— Где ты пропадала прошлой ночью?
