Первая гражданская война в Риме - страница 79

Начало правления Цинны и Мария, захвативших власть в Риме силой оружия, ознаменовалось репрессиями против их врагов — прежде всего, конечно, сенаторов. Хотя их масштабы сильно преувеличены в античной традиции, это была первая расправа с таким числом patres (в том числе консульского ранга), осуществленная к тому же без санкции сената.

Тем не менее уже в начале 86 г. репрессии прекратились, и Цинна стал налаживать отношения с сенатом. Немало (по-видимому, значительное большинство) видных его членов предпочло остаться в Риме и сотрудничать с новым режимом, тогда как в лагерь Суллы бежали лишь немногие, причем среди них до 83 г. не было ни одного консуляра. Цинна и его преемники не выпускали из рук консульских должностей, однако об их контроле над избранием других магистратов сведений нет (в первую очередь, впрочем, из-за недостатка источников). Циннанское руководство добилось финансовой стабилизации, а также распределило италийцев по 31 трибе.

Однако в целом оно действовало недостаточно инициативно и не сумело обеспечить себе со стороны италийцев такой поддержки, которая позволила бы ему должным образом подготовиться к борьбе с Суллой, после Дарданского мира открыто взявшим курс на продолжение гражданской войны.

Борьба в Италии в 83—82 гг. нередко считают отдельной гражданской войной[793], что верно в узком смысле, но в широком, несомненно, она являлась лишь частью противостояния 88—82/81 гг. Во всяком случае, странно называть ее, как это иногда делается, первой гражданской войной[794]. До нее были и марш Суллы на Рим в 88 г., и осада Города войсками Цинны и Мария, сопровождавшаяся операциями в других районах Италии (см. гл. 2). Теперь же боевые действия достигли наивысшего за эти годы размаха и продолжались как минимум вдвое дольше. В них приняло участие наибольшее число людей со времен Союзнической войны, и результат предопределил развитие Рима на несколько десятилетий.

Сулла собрал для вторжения достаточно скромные силы: 5 легионов — всего 40 000 воинов, среди них 6000 всадников; в рядах его армии находились вспомогательные отряды из Греции и Македонии (Арр. ВС. I. 79. 363). Веллей Патеркул пишет и вовсе о 30 000 солдат (II. 24. 3) — цифры, по мнению Э. Габбы, восходящие к мемуарам Суллы и потому вряд ли заслуживающие доверия (Gabba 1958, 218). Возможно, имелись в виду собственно римские части (если, например, предположить, что Сулла укомплектовал легионы до 6000 воинов каждый), но в любом случае это не вся армия (Brunt 1971, 441). К тому же, необходимо учитывать войска вставших на сторону будущего диктатора Метелла Пия[795], Помпея, Красса[796]. Важно учитывать также, что под командованием Суллы находились закаленные в боях и лично ему преданные воины[797], а их командиры по большей части были не только опытными, но и способными военачальниками. Кроме того, главенство Суллы в антимарианском лагере никто не оспаривал — в результате репрессий 87 г. практически все потенциальные конкуренты Суллы в руководстве антимарианской группировкой погибли (Егоров 1989, 135).

Иная ситуация складывалась в Италии. Гибель Цинны лишила марианцев их наиболее авторитетного (и, по-видимому, способного) вождя. В условиях надвигающейся войны это привело к усилению коллективного начала, не способствующего удачному руководству боевыми действиями. Как верно заметил В. Шур, «преждевременная смерть Цинны стала одним из тех многочисленных счастливых случаев, которым Сулла имел привычку, и не без основания, приписывать значительную долю своего успеха»[798]. В Риме произошли изменения в верхах: Карбон, вызвавший, по всей видимости, недовольство излишне самовластными действиями в качестве consul sine collega[799], не был избран консулом на 83 г. Высшую должность заняли Луций Корнелий Сципион Азиатский и Гай Норбан (MRR II, 62). Это рассматривается как компромисс, т. к. одним из консулов стал представитель высшего слоя нобилитета, а другим - выходец из италийского муниципия[800]