Первая гражданская война в Риме - страница 64
В целом, как полагает М Ловано, финансовые мероприятия циннанского правительства дали положительный эффект и обеспечили ему поддержку сенаторов, всадников и населения Рима. Однако финансовые возможности новых властей, по его мнению, были весьма скромными, поскольку им досталась пустая казна, перестали поступать налоги из Азии: Метелл Пий в Африке, Красс в Испании, Гай Валерий Флакк в Трансальпийской Галлии, видимо, препятствовали поступлению податей из этих провинций в Рим, что вдвое снижало доходы казны (Lovano 2002, 74-76). С этим трудно согласиться: Метелл до 84 г., судя по источникам, активности не проявлял, Красс действовал на юге Пиренейского полуострова очень короткое время и на весьма ограниченной территории; в отношении Флакка вообще нет никаких свидетельств (о положении в провинциях см. гл. 5). Между тем расходы, как предполагается, были значительными[660]. Среди таковых можно назвать хлебные дотации[661], кампанию Г. Валерия Флакка против галлов[662], а также начавшиеся уже в 85 г. приготовления к войне с Суллой (см. ниже)[663]. Стоит, однако, отметить, что размеры затрат на хлеб для римского плебса неизвестны, то же касается и расходов на операции Флакка, который наверняка часть средств на это взыскал с провинциалов. Стоит также напомнить о поступлениях крупных сумм из Египта. Характерно, что в источниках нет сведений о массовых конфискациях, естественных в таких условиях — это, конечно, могло быть обусловлено нежеланием циннанцев вступать в конфликт со всадниками и сенаторами, и все же не отметить такой факт нельзя. В любом случае ясно одно — серьезные военные усилия были циннанцам явно не по плечу, недаром с Флакком на Восток они отправили всего два легиона. Другие силы у них, очевидно, отсутствовали. Все это скажется на ходе боевых действий в 83—82 гг.
В контексте финансовых мероприятий циннанцев обычно рассматривается процесс Помпея[664]. Последнего, по словам Плутарха (Pomp. 4. 1-3), обвинили вместо его отца, которому инкриминировали хищение государственных денег (κλοπής... δημοσίων χρημάτων), а молодому Помпею — присвоение книг и охотничьих сетей из добычи, захваченной еще при взятии Аскула в 89 г.[665] Помпею, однако, удалось доказать[666], что большая часть денег, хищение которых ставилось в вину его родителю, была присвоена вольноотпущенником Александром[667]. Что же касается книг и охотничьих сетей, полученных подсудимым от отца после падения Аскула, то они пропали во время разграбления его дома телохранителями Цинны при вступлении в Рим[668].
Обычно в историографии речь идет о том, что Помпею пришлось отвечать на обвинения в адрес его отца в присвоении или незаконном использовании добычи[669], хотя добыча и доходы от нее, как известно, находились в ведении военачальников, а потому поводов для обвинения в суде обращение с ними не давало[670]. Поэтому И. Шацман предположил, что речь шла о незаконном присвоении Помпеем Страбоном отпущенных ему из казны средств (pecunia ex aerario attributa)[671]. Однако не вполне понятно, при чем тут тогда книги и сети (Hillman 1998, 181). Ученый и сам прямо говорит, что ясного ответа на этот вопрос нет, и что они могли быть просто упомянуты в речи обвинителя (Shatzman 1972, 195). Как указывает Т. Хиллмен, у Цицерона (Brut. 230) говорится о том, что на суде шла речь pro Cn. Pompei bonis, а у Валерия Максима (V. 3. 5) — de paternis bonis. Как предполагает исследователь, «на процессе рассматривался вопрос о том, находилось ли в собственности Помпея что-либо частично или целиком приобретенное на остаток присвоенных средств и можно ли подвергнуть Помпея наказанию по обвинению в
