Первая гражданская война в Риме - страница 111

. Перед высадкой в Италии воины Суллы дали ему клятву «не чинить в Италии никаких насилий» (Plut. Sulla 27.3) — очевидно, по просьбе самого полководца, явно заинтересованного в поддержке населения. И эту клятву воины до определенного момента выполняли — по словам Веллея Патеркула (II. 25. 1), «можно было бы подумать, что Сулла прибыл в Италию не как зачинщик войны, но как провозвестник мира (putares Sullam venisse in Italiam non belli vindicem, sed pacis auctorem), (...) такую удивительную заботу он проявил о плодах, полях, городах Кампании». Очевидно, то же имело место и на других территориях, где шло войско Суллы, и это, надо полагать, сыграло определенную роль в том, что он дошел до Кампании, не встречая сопротивления. Как уже отмечалось, не подверглись разорению даже южные районы Самния, но и самниты заняли нейтральную позицию.

Здесь Сулла не только одержал победу над Норбаном при Тифатской горе, но и переманил на свою сторону армию Сципиона, а его самого, преданного собственными солдатами, отпустил вместе с сыном и даже дал им эскорт (см. с. 259-269). Несомненно, этот жест был рассчитан прежде всего на представителей нобилитета. Каких-то видимых выгод он Сулле не принес, однако его репутация в глазах аристократии, несомненно, серьезно пострадала бы, если бы он позволил себе насильственные действия (не говоря уже об убийстве) в отношении консула и патриция, отпрыска знатнейшего рода. Однако «это был последний акт милосердия Суллы в той войне» (Rijkhoek 1992, 174-175). Именно после освобождения Сципиона он начал грабить подконтрольные неприятелю области Италии и совершать массовые расправы над италийцами. В то же время нельзя не отметить, что пленных римлян из числа рядовых Сулла щадил, и даже после взятия Пренесты отпустил их, предав смерти лишь предводителей и подчеркнув при этом, что дарует рядовым римлянам прощение, хотя они и заслужили казнь (Арр. ВС. I. 94. 438).

Легитимность власти и действий Суллы. Важнейшим пропагандистским постулатом Суллы стала идея о том, что он идет на Рим с целью защитить его от тиранов (έλευθερωσων αύτΐν (τήν πατρίδα. — А. К.) άπό των τυραννούντων), о чем он и заявил, причем неоднократно, послам сената, когда они спросили его о цели похода на Город (Арр. ВС. I. 57. 253-254). Та же идея звучит и при описании мероприятий Суллы после взятия Рима, когда он ограничил полномочия плебейских трибунов, «власть которых приняла по преимуществу тиранический характер (τής των δημάρχων άρχής, τυραννικής μάλιστα γεγενημένης)» (I. 59. 267). Любопытно, однако, что не объясняется, в чем эта тирания, с точки зрения Суллы, проявилась (в том, что цитированная ремарка отражает его взгляды, сомневаться не приходится). Казалось бы, все достаточно очевидно - в противостоянии сенату, разжигании мятежей и т.д., благо обвинения мятежных трибунов в стремлении к тирании звучали еще со времен Гракхов (Keaveney 2005а, 53). У Плутарха (Sulla 9.3) expressis verbis говорится, будто во время марша Суллы на Рим сенат «уже не был свободен в своих решениях, но руководился предписаниями Мария и Сульпиция (ή δέ σύγκλητος ήν μέν ούχ αύτής, άλλα τοΐς Μαρίου καί Σουλπικίου διφκεΐτο προστάγμασι)»[1117]. Почти наверняка это сообщение восходит к сулланской пропаганде, поскольку отлично вписывается в ее задачи. Необходимо отметить, что фактов давления на сенат со стороны Сульпиция и Мария в эти дни в источниках нет[1118], хотя упомянуть о них для их врагов было бы чрезвычайно выгодно, а ведь именно они формировали дошедшую до нас письменную традицию об этих событиях. Зато нам хорошо известно о том давлении, которое оказали Сульпиций и Марий на консулов, устроив нападение на них. Кроме того, Сульпиций провел закон о лишении Суллы командования явно в обход сената, поскольку тот мог не дать согласия на это, т.к. сам же и поручил будущему диктатору ведение войны с Митридатом. Иными словами, ведя речь о тирании, Сулла имел в виду прежде всего нелояльные действия трибуна, т. е. Сульпиция, по отношению к себе самому. В то же время, овладев Римом, он неустанно подчеркивал, что сам ни в коей мере тираном не является: постарался придать законное оформление расправе с Марием, Сульпицием и их сторонниками; через какое-то время вывел войска из Города; не оказывал давления на комиции во время консульских выборов. Плутарх (Sulla 10.6), рассказав о поражении кандидатов Суллы на выборах, отмечает, что тот «делал вид, будто это его радует (ό δέ τούτοις τε προσεποιειτο χαίρειν), ведь благодаря ему народ, дескать, и пользуется свободою поступать, как хочет (ώς τού δήμου τφ ποιεΐν α βούλοιτο δι’ αυτόν άπολαύοντος τής έλευθερίας)». Сулла, видимо, публично дал оценку результатам выборов как свободных, и подчеркнул собственную заслугу в этом. Однако слабым местом подобной саморекламы было то, что на свободу выборов и вообще деятельности комиций Сульпиций и Марий, чтобы об этом ни говорили будущий диктатор и его сторонники, явно не посягали — сведений на сей счет в источниках, во всяком случае, нет.