— Ты Рамазан?
Обычно ей отвечали:
— Нет!
Однажды мимо их дома проходил продавец халвы со своим блюдом. Она спросила его:
— Дядюшка, ты Рамазан?
Тот ответил:
— Да!
— Постой же, — сказала она, — я дам тебе одну вещь, оставленную в залог. Мы уже устали от ее хранения.
Она попросила его подождать у дверей, а сама достала из сундука золотой кирпич и отдала его дядюшке Рамазану.
Дядя Рамазан понял, что эта женщина ненормальная. Он взял у нее кирпич и от радости оставил даже свое блюдо с халвой.
Женщина внесла блюдо с халвой в комнату, вылепила из халвы восемь—десять человечков, дала каждому имя и назначила работу. Одного она определила служанкой, другого — лакеем, третьего — поваром, четвертого — привратником, пятого — рассыльным, шестого — управляющим, седьмого — старшей в гареме, восьмого — евнухом.
Наступил вечер, вернулся муж. Он постучал в дверь, но никто ему не открыл и даже не подошел к двери. Он услышал, как жена кому-то говорила:
— Привратник, пойди открой дверь господину!
Муж стал стучать громче, но слышит, опять никто не открывает. Тогда он выломал дверь и вошел. Видит: жена его набелилась, нарумянилась, навела усмой[41] брови и сидит на тюфячке.
Он стал кричать на нее:
— Почему ты не открыла мне дверь?
— Что ж, по-твоему, — возразила она, — при всех этих слугах и служанках я пойду сама открывать двери?!
— Эй жена, — рассердился муж, — или ты рехнулась? Что ты говоришь?
— Или ты не видишь? Повсюду стоят, кланяясь, слуги и служанки — в комнате, в коридоре, на дворе!
Посмотрел муж по сторонам — и правда: повсюду стоят человечки из ореховой халвы. Он стал кричать:
— Удивительно, что я сделал?! Повесил свои штаны на крыше посушить, а надо мной теперь все насмехаются. Откуда ты это взяла?
— Ты прав, — вздохнула жена, — это я сама виновата, что так надрываюсь ради тебя! Что ж, по-твоему, я плохо поступила, что создала для тебя покой? Я возвратила залог дядюшки Рамазана и освободила тебя от заботы о его хранении.
— Что это за залог дядюшки Рамазана? — спросил муж.
— Камень от прялки тетушки лягушки.
— Что ты с ним сделала?
— Здесь проходил дядюшка Рамазан с блюдом халвы, я его позвала, отдала камень, а он оставил здесь свое блюдо с халвой. Из этой халвы я вылепила для тебя слуг и служанок.
Когда муж понял, что потерял золотой кирпич, он очень рассердился.
— Я не отведу тебя к отцу, чтобы он опять подсунул мне какую-нибудь психопатку. Не нужно мне штанов, уходи из моего дома! Во имя аллаха, уходи отсюда, убирайся совсем!
Он взял ее за руку и вывел из дома.
Она пошла и села в каких-то развалинах. В это время прибежала собака и стала лаять. Женщина отогнала ее:
— Тетушка гав-гав, напрасно ты пришла сюда, моей ноги больше не будет у этого плохого человека.
Собака ушла. Спустя немного явилась кошка и замяукала.
— Тетушка кис-кис, — спросила женщина, — ты за мной пришла? Я не увижу дома этого человека, как не увижу своих ушей. Так и скажи ему.
Вслед за кошкой прилетела ворона, уселась на стене и принялась каркать.
— Тетушка кар-кар! И тебя этот тиран прислал за мной? Я не желаю с ним мириться.
Ворона с карканьем улетела.
В это время из рук шахских караванщиков вырвался один верблюд, груженный слитками золота, и прибежал в те развалины, где сидела женщина.
Когда женщина увидела верблюда, она сказала:
— Длинношеяя тетушка, тебя прислали за мной? Посмотрите только на этого человека, как он всех утруждает. Тетушка, клянусь аллахом, я вернусь только ради тебя. Ведь я решила больше никогда в жизни не смотреть в глаза этому человеку. Всем, кого он за мной посылал, я отказывала. Но что поделаешь, ты не такова, как они, мне перед тобой стыдно, и я пойду ради тебя.
Она села на верблюда и отправилась домой.
Муж сидел на пороге своего дома, как вдруг увидел, что жена подъезжает на верблюде. Лишь только она приблизилась, как стала кричать:
— Потерпел бы ты хоть дня два-три! Просто утомил меня: то одного посылаешь, то другого. Клянусь аллахом, я приехала сюда лишь ради тетушки Длинношеей, а не то ноги моей здесь не было бы.
Муж подошел, чтобы ей ответить, стал разглядывать верблюда, ощупал его кладь и понял, что это были слитки золота.
