– Аннабет! – я обернулся и увидел, что она падает, схватившись за раненую руку, а над ней стоит полубог с окровавленным ножом.
Я тут же понял, что произошло. Он пытался ударить ножом меня. Судя по тому, как он держал оружие, он бы по чистой случайности попал прямо в маленькую точку у меня на спине, мое единственное уязвимое место.
Аннабет заслонила меня собственным телом.
Но почему? Она же не знала про мое уязвимое место. Никто не знал.
Я впился глазами во вражеского полубога. Под шлемом он носил повязку на глазу: Итан Накамура, сын Немезиды. Значит, он выжил при взрыве «Царевны Андромеды». Я ударил его мечом наотмашь, целясь в лицо, удар оказался таким сильным, что на его шлеме осталась зазубрина.
– Назад! – я рубанул перед собой мечом, заставив остальных полубогов отступить от Аннабет на шаг. – Не смейте и пальцем ее тронуть!
– Интересно, – заметил Кронос.
Он возвышался надо мной на своем коне-скелете, держа в руке косу, и глядел на нас прищурившись, словно почувствовал, что я только что был на волосок от смерти – так волк чует страх.
– Ты храбро сражался, Перси Джексон, – сказал он. – Но пришло время сдаться… а не то девчонка умрет.
– Перси, не надо, – простонала Аннабет.
Ее рубашка вся пропиталась кровью. Нужно вытащить Аннабет отсюда.
– Пират! – завопил я.
Пегасы молниеносно спикировали вниз и зубами схватили Аннабет за ремешки доспехов.
Потом они полетели прочь, так быстро оказавшись над рекой, что враги не успели отреагировать.
Кронос зарычал.
– Не далек тот день, когда я сварю из пегасов суп. А пока… – он спешился, его коса поблескивала в лучах зари. – Удовольствуюсь еще одним мертвым полубогом.
Я отбил Анаклузмосом его первый удар. От удара содрогнулся весь мост, но я устоял на ногах. Улыбка исчезла с лица Кроноса.
С воплем я бросился на противника, сбив его с ног. Коса отлетела на мостовую. Я нанес колющий удар сверху вниз, но Кронос откатился в сторону и вскочил на ноги. Коса сама влетела ему в руки.
– Ах, вот что… – он изучающе, с легким беспокойством меня разглядывал. – Тебе хватило смелости прогуляться к реке Стикс. Уж как только я не давил на Луку, пока, наконец, не уломал. Если бы только ты предоставил мне свое тело в качестве пристанища… Что ж, теперь это не важно, все равно я гораздо могущественнее, потому что я – ТИТАН.
От удара его косы мост снова содрогнулся, волна чистой силы отшвырнула меня назад. Машины переворачивались, полубогов (даже приспешников Луки) отбросило к краю моста. Несущие тросы изогнулись волной, и я, как с горки, съехал с моста обратно на сторону Манхэттена.
Пошатываясь, я поднялся на ноги. Уцелевшие дети Аполлона почти добежали до выезда на мост – все, кроме Майкла Ю: тот, как на жердочке, засел на несущем тросе моста в нескольких ярдах от меня. В руках он держал натянутый лук с наложенной на тетиву последней стрелой.
– Майкл, уходи! – пронзительно закричал я.
– Перси, мост! – прокричал Майкл. – Он еле держится!
Сначала я его не понял, потом посмотрел вниз и увидел, что мостовая пошла трещинами. Дорожное покрытие частично расплавилось от греческого огня, мост пострадал от ударов Кроноса и разрывных стрел.
– Сломай его! – прокричал Майкл. – Используй свои силы!
Мысль безумная, это ни за что не сработает, и все же я размахнулся и вонзил Анаклузмос в мост. Волшебный клинок погрузился в асфальт по рукоятку, из щели брызнула морская вода, как будто подо мной находился гейзер. Я вытащил меч, и разлом начал расти. Мост задрожал и стал рушиться. Обломки размером с дом падали в Ист-Ривер. Полубоги Кроноса в панике закричали и всей кучей устремились назад, некоторых сбили с ног. За несколько секунд в Вильямсбургском мосту образовалась брешь шириной в пятьдесят футов, на одном краю стоял я, на другом – Кронос.
Дрожь утихла. Люди Кроноса столпились на краю и смотрели на реку с высоты сто тридцать футов.
Впрочем, я не считал, что теперь мы в безопасности. Тросы моста по-прежнему на месте, по ним вполне может пройти человек, если ему хватит храбрости. Или Кронос может прибегнуть к магии и заделать образовавшуюся брешь.
Владыка титанов оглядел масштаб бедствия. Оглянулся, посмотрел на восходящее солнце и улыбнулся мне через разделявшую нас пропасть. Потом поднял косу, отдавая шутовской салют.
