Гестия пожала плечами.
– Не идеальное решение, но лучшего не нашлось. Теперь я забочусь об огне и медленно отхожу на второй план. Никто уже не сложит эпических стихов о деяниях Гестии. Большинство полубогов даже не останавливаются, чтобы переброситься со мной парой слов. Для поддержания мира я отступила в сторону, когда возникла такая необходимость. Ты сможешь поступить так же?
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Богиня изучающее на меня посмотрела.
– Возможно, пока ты еще не понимаешь, но скоро поймешь. Ты не откажешься от вашего плана?
– Вы здесь для того, чтобы меня предостеречь, отговорить?
Гестия покачала головой.
– Я здесь, потому что когда все остальные терпят неудачу, когда все могущественные боги уходят на войну, остаюсь только я одна. Дом. Домашний очаг. Я – последняя олимпийка. Помни об этом, когда тебе придется принять последнее решение.
Мне не понравилось, как она произнесла слово «последнее».
Я посмотрел на Нико, потом снова взглянул в горящие теплым светом глаза Гестии.
– Я не могу отступить, владычица, потому что должен остановить Луку… То есть Кроноса.
Гестия кивнула.
– Хорошо. Я не смогу оказать тебе большую помощь, учитывая все, что я тебе рассказала. Но раз ты принес мне жертву, я могу вернуть тебя к твоему собственному домашнему очагу. Увидимся снова на Олимпе, Перси Джексон.
Слова прозвучали зловеще, точно наша следующая встреча не сулила ничего хорошего.
Богиня взмахнула рукой, и все исчезло.
В следующий миг я оказался у себя дома, в Верхнем Ист-Сайде. Мы с Нико сидели на диване в квартирке моей мамы. Это хорошая новость. Плохая новость: все остальное пространство комнаты заняла Миссис О’Лири.
Из спальни раздался приглушенный вскрик, потом послышался голос Пола:
– Кто поставил сюда эту шерстяную стену?
– Перси? – раздался голос мамы. – Ты здесь? С тобой все в порядке?
– Я здесь! – закричал я в ответ.
– ГАВ! – Миссис О’Лири начала поворачиваться, чтобы посмотреть на мою маму, и посрывала со стены все фотографии.
Они с моей мамой встречались только один раз (это долгая история), но адская гончая ее обожает.
Ушло несколько минут на то, чтобы со всем разобраться. Сломав большую часть мебели в гостиной и, вероятно, доведя соседей до белого каления, мы извлекли моих родителей из спальни и водворили на кухню, где и расселись все вместе за столом. Миссис О’Лири осталась в гостиной, но морду просунула в кухню и очень этому радовалась. Мама швырнула ей десятифунтовую упаковку мясного фарша, которого бы хватило человек на десять, но адская гончая заглотила угощение в один присест. Пол налил всем лимонаду, тем временем я рассказал о нашем визите в Коннектикут.
– Так это правда, – Пол воззрился на меня так, словно видел впервые в жизни. Его волосы цвета соли с перцем торчали во все стороны, на нем был белый купальный халат, теперь густо облепленный шерстью. – Все эти разговоры о чудовищах и о том, что ты – полубог… это действительно правда.
Я кивнул. Прошлой осенью я уже объяснял Полу, кто я такой, а мама подтвердила мои слова, но не думаю, что тогда он мне поверил.
– Прости, что Миссис О’Лири разворотила гостиную и вообще, – извинился я.
Пол рассмеялся, кажется, он пребывал в восхищении.
– Шутишь? Это потрясающе! Я хочу сказать, когда я увидел отпечатки копыт на «Приусе», то подумал: «А вдруг?» Но это!..
Он похлопал Миссис О’Лири по морде. В гостиной раздалось «БУМ-БУМ-БУМ»: то ли в дверь ломился наряд полицейского спецназа, то ли Миссис О’Лири завиляла хвостом.
Я не смог сдержать улыбку. Пол просто замечательный дядька, даже несмотря на то что он не только мой отчим, но и мой учитель английского.
– Спасибо, что не сердишься, – поблагодарил я.
– Да нет, я сержусь, – улыбнулся Пол, – просто считаю, что это потрясающе.
– Ага. Ну, возможно, когда ты услышишь всю историю целиком, ты уже не будешь так считать, – вздохнул я.
Я рассказал Полу и маме про Тифона, богов, грядущую битву, потом поведал о плане Нико.
Мама обхватила пальцами стакан с лимонадом. На ней был ее старый синий банный халат, волосы зачесаны назад. Недавно, воплощая свою многолетнюю мечту, она начала писать роман, и я предполагал, что она работает над ним по ночам, потому что круги у нее под глазами еще больше почернели.
