Он обнял меня за плечи и увел на кухню.
Когда мы остались одни, он перестал улыбаться.
– Ты в порядке, мальчик мой?
– Ага. Все нормально. Ну, наверное.
– Я наслышан о твоих подвигах, – сказал Посейдон. – Но я хотел услышать все от тебя, из первых рук. Рассказывай.
И я принялся рассказывать. Это несколько нервировало, потому что Посейдон слушал очень внимательно. Он не сводил с меня глаз. Выражение его лица оставалось неизменным все время, что я рассказывал. Когда я закончил, он медленно кивнул.
– Значит, Кронос действительно вернулся. Вскоре начнется настоящая война.
– А что с Лукой? – спросил я. – Он действительно погиб?
– Не знаю, Перси. Все это весьма неприятно.
– Но у него же тело смертное. Нельзя ли его просто уничтожить?
Посейдон помрачнел.
– Смертное-то смертное. Но Лука был не простой смертный, мой мальчик. Не знаю, как именно его готовили к тому, чтобы принять душу титана, но убить его будет не так-то просто. И все же, боюсь, его придется убить, чтобы вернуть Кроноса обратно в бездну. Надо будет над этим поразмыслить. К несчастью, у меня есть другие проблемы, мои собственные.
Я вспомнил то, что говорил мне Тайсон в начале лета.
– Древние морские боги?
– Именно. Я вступил в войну первым, Перси. На самом деле, я не могу задерживаться надолго. Уже сейчас океан воюет сам с собою. Я с трудом сдерживаю ураганы и тайфуны, чтобы они не разорили ваш мир на суше, такие грозные битвы там кипят.
– Можно мне с тобой? – спросил я. – Можно я буду помогать?
Посейдон улыбнулся, вокруг глаз у него разбежались морщинки.
– Рано еще, мальчик мой. Я чувствую, что ты еще понадобишься здесь. Да, кстати!
Он достал из кармана морского ежа и вложил его мне в руку.
– Вот тебе подарок на день рождения! Потрать его с умом.
– Потратить? Морского ежа?!
– Ну да. Не зря же их еще зовут «песчаными долларами». В мое время на одного морского ежа можно было купить кучу всякой всячины. Думаю, и до сих пор можно, если разменять его в нужных обстоятельствах.
– В каких обстоятельствах?
– В подходящее время, – пояснил Посейдон. – Думаю, ты разберешься.
Я сжал морского ежа в кулаке, но было еще кое-что, что не давало мне покоя.
– Пап, – сказал я, – когда я был в Лабиринте, я встретил там Антея. Он сказал… в общем, он говорил, будто он твой любимый сын. Он украшал свою арену черепами, и…
– И посвящал их мне, – закончил Посейдон. – И у тебя в голове не укладывается, как может кто-то творить такие ужасы во имя меня.
Я неловко кивнул.
Посейдон положил обветренную руку мне на плечо.
– Перси, низшие существа творят во имя богов немало ужасного. Это не значит, что мы, боги, это одобряем. То, что делают наши сыновья и дочери от нашего имени… ну, обычно это куда больше говорит о них самих, чем о нас. А мой любимый сын – ты, Перси.
Он улыбнулся, и в этот момент просто сидеть с ним на кухне было самым лучшим подарком на день рождения, какой я получал в своей жизни. А потом мама окликнула из комнаты:
– Перси! Свечки оплывают!
– Ладно, иди, – велел Посейдон. – И еще, Перси, – последнее, что тебе следует знать. Тот инцидент в горе Сент-Хеленс…
Сначала я подумал, что это он о том, как Аннабет меня поцеловала, и покраснел, но тут же сообразил, что он говорит о куда более серьезных вещах.
– Извержения продолжаются, – сказал он. – Тифон зашевелился. Вполне вероятно, что вскоре – через несколько месяцев, самое большее – через год, он вырвется из уз.
– Прости, – проговорил я. – Я не хотел…
Посейдон вскинул руку.
– Это не твоя вина, Перси. Это случилось бы рано или поздно, раз Кронос пробуждает древних чудовищ. Но знай: если Тифон зашевелился… это не будет похоже ни на что из того, с чем ты имел дело прежде. Когда он появился впервые, всех сил Олимпа едва хватило на то, чтобы его одолеть. А когда он пробудится снова, он явится сюда, в Нью-Йорк. Он устремится прямиком к Олимпу.
Да-да, именно этой приятной новости мне и не хватало на день рождения! Но Посейдон похлопал меня по спине так, будто все было в порядке.
– Ну, мне пора. Иди, кушай тортик!
И с этими словами он взял и обернулся туманом, и вылетел в окно с порывом теплого морского ветра.
