Глава семнадцатая, в которой Катя и Катипап намечают план действий и приступают к его исполнению
Но перед тем как что-то обсуждать, Катя все же задала Катипапу еще один вопрос, который волновал ее очень сильно:
– Скажите, а Катерина… она тоже знала?..
– О чем? – притворился непонимающим ведьмак.
– Об этом вашем плане. О его прикрытии в виде ее якобы перевоспитания. И о моем для этого… использовании.
– Что значит «якобы»?! План перевоспитания был прикрытием, не стану отрицать, но ты же сама видела, как себя вела Екатерина! Я на самом деле хотел, чтобы она исправилась. И, разумеется, в этот план она была посвящена.
– А вы разве не понимаете, почему она так себя вела? Вы заперли ее в лесу! Ей даже поговорить, кроме вас, было не с кем! Даже ради самой высокой цели нельзя так поступать с детьми. Тем более, с собственными.
– Поучи меня, поучи!.. – забурчал Катипап. – Вот будут у тебя свои дети, тогда и поговорим на эту тему. И вообще, ты как будто не слышала, что я тебе рассказывал! Да если бы мы с Екатериной жили у всех на виду, ее бы непременно похитили, чтобы шантажировать мою жену!
– Во-первых, – сказала Катя, – ее и так похитили. Во-вторых, ради счастья и безопасности дочери можно, по-моему, отказаться не только от трона, но и от куда более важных вещей. В-третьих, когда у меня будут свои дети, я их и близко к вам не подпущу.
– Очень мне нужны твои дети… А насчет трона – не тебе рассуждать. Отказаться от него, может, и легко, но кто его займет – вот в чем вопрос. Если кто-то вроде Кутияны, то «веселая» жизнь обеспечена не только мистическому миру. Вашему тоже достанется, поверь мне.
– Я теперь тоже ваша, – буркнула Катя, сердясь на себя за поспешно сделанные выводы. Не за все, но с троном и впрямь было не все так просто.
– Ты вообще уникум, – в голосе Катипапа прозвучала улыбка. – Дитя двух миров. Фигаро здесь, Фигаро там.
Будь у Кати тело, она бы наверняка вздрогнула: совсем недавно она сама о себе подумала той же «цитатой».
– А теперь давай-ка перейдем к делу, – вновь стал серьезным Катипап. – Сначала нужно вернуть тебя в тело Ирины. Затем нужно убедить ее родителей, что тебе обязательно и срочно надо сходить к Кате. Ну, тут, думаю, даже мое вмешательство не потребуется, у тебя самой все должно получиться. Потом идем к тебе домой. Там будет посложнее, но я останусь рядом, так что помогу.
– Вот здесь как раз я не очень понимаю, что нужно делать, – призналась Катя. – То, что маму надо успокоить, это понятно. И, допустим, у нас получится внушить ей, что Ира – это я. Но как быть потом? Остаться ночевать дома я ведь не смогу, а как убедить маму, что мне нужно куда-то уйти на всю ночь? И даже дольше, раз мы утром поедем в лес… Я уже так завралась, что со стыда перед мамой сгорю! Не получится у меня ее убедить.
– А ты попробуй не врать. То есть, по сути, врать, конечно, придется… Но ты же понимаешь, что всю правду твоей маме говорить не стоит. Однако можно постараться и говорить хоть и не совсем правду, но, в общем-то, и не ложь.
– Как это?..
– Вот смотри, – оживился Катипап. Похоже, он почувствовал себя в своей тарелке; облачать ложь в правдивые словеса было для него, по мнению Кати, любимым занятием. – Сначала ты будешь внушать маме, что ты – Катя. Но ты ведь и на самом деле Катя, какая же это ложь? А потом ты скажешь ей, что хотела бы заночевать у Ирины, поскольку та перенесла шок с этой странной болезнью, и было бы неплохо, чтобы в первое время с ней рядом была лучшая подруга. Даже ночью. Тем более – ночью! Ведь именно ночью из подсознания вылезают страхи и прочая бяка. Так что и здесь ты не соврешь. А насчет завтрашней поездки…
– Да, насчет поездки, – сказала Катя, удивляясь, как лихо покуда «разрулил» Катипап ее терзания по поводу вынужденной лжи.
– Можно сделать так… И родителям Иры, и твоей маме нужно будет сказать, что Ирине после полученного стресса необходимо успокоить нервы. А что лучше лесной природы может их успокоить? Я даже не знаю. Вот мы и скажем им, что хотим съездить в лес. Погулять, грибов заодно пособирать…
