- Сегодня… нет, не
принес, – отозвался гость с нетипичной для него нечеткостью интонации: прежде
он никогда не делал пауз между словами.
- Так, может быть,
послать в буфет за чаем?
- Ничего не надо,
Артур-сан. Я пришел с вами поговорить.
- Говори, друг мой, –
откликнулся Артур Федорович, несколько удивленный таким оборотом дела. – Слушаю
тебя со вниманием.
Далее произошло
нечто странное – Ким пару минут молчал, как молчат люди, собираясь с мыслями.
Обычно он хорошо знал, с чего начать, о чем говорить, что ему нужно в конечном
счете. Сперва Артур Федорович, глядящий в стол, просто пребывал в ожидании: потом
поднял голову и с недоумением воззрился на своего гостя. Ким сидел, подняв
взгляд к потолку – не будь у него глаза страшные, как у черта, можно было бы
сказать по-старинному: «возвел очи горе». В таком необычном состоянии Артур
Федорович видел его впервые.
- Скажи, дорогой, –
что-нибудь случилось?
- У вас в школе есть
учительница, – заговорил он чуть медленнее, чем всегда. – Людмила Викторовна.
Она преподает русский язык и литературу, а еще классный руководитель 5А...
- Ну да, – подтвердил
Артур Федорович, не понимая, к чему он клонит.
- Так вот, мне нужно
знать о ней все. Что она любит, как ладит с учениками, что ест в буфете, во
что одевается, какие у нее проблемы – все до последней мелочи… Кроме того, мне
нужна какая-нибудь ее вещь.
- То есть как это? Какая
вещь? – не понял Артур Федорович.
- Платок, перчатка,
губная помада – что-нибудь такое, к чему она часто прикасалась.
- А зачем?.. – от
неожиданности глупо спросил он, но тут же прикусил себе язык – не его дело
спрашивать Кима. Захочет, сам объяснит.
- И как же ты
рассчитываешь получить эту вещь?.. – вслух спросил он. – Будешь просить
сувенир на память?
- Какой еще сувенир! –
вскинулся Ким, сразу выпав из своей романтической заторможенности. – Вы плохо
ее знаете, Артур-сан. Она не дает сувениров. Эту вещь для меня придется
достать вам.
- Но почему ты думаешь,
что мне она согласится ее отдать?..
- Конечно, не
согласится! С чего ей вам что-то давать! Вы должны будете выбрать удобную
минуту и прикарманить…
- То есть за кого же ты
меня принимаешь? – не выдержал старик. – Знать до последней мелочи… Передавать
сведения… Прикарманить вещь… Кто я тебе – шпион? Соглядатай? Да и вор к тому
же?
- Не горячитесь, сан,
чтобы потом сразу не охладеть. Во всем соблюдайте меру, – отчеканил Ким таким
ледяным голосом, что у Артура Федоровича действительно похолодело внутри.
- Да нет, я ничего… Но
согласись, такое предложение!
- Вы еще не такие
предложения от меня услышите, и будете их выполнять! Если, конечно, не хотите,
чтобы я из вашего друга превратился в вашего врага. А моим врагам, уверяю вас,
живется несладко…
- Ладно, не заводись, –
слабо махнул рукой Артур Федорович. – А в чем, собственно, дело?
Ким снова
помолчал, а после изрек слова, которых от него никак нельзя было ожидать, даже
в шутку. Но с одного исподволь брошенного взгляда Артур Федорович определил:
шутками здесь не пахнет.
- Дело в том, что я
влюбился в Людмилу. Она самая прекрасная женщина из всех, кого я встречал в
жизни.
- Она-а? – с искреннем
недоумением протянул Артур Федорович. – Самая прекрасная?
- Я знаю, что вы все
считаете ее некрасивой. – Ким встал со стула и взволнованно заходил по комнате,
едва не задевая краем кимоно бедного Артура Федоровича. – Вы тут все слепые
кроты, роющиеся в песчаном холме и ничего не видящие на свету. Это женское лицо
отражает главные черты сущего: страстность луны, четкость горных контуров,
недоступность звезд и твердость камня. Я просто не могу найти слов…
- Ты уже нашел их,
Кимушка, я вполне проникся, – поспешил заверить Артур Федорович. – Но если она
столь совершенна, почему б тебе…э…не приударить за ней?
Ким с сожалением
вздохнул – сожаление, разумеется, стоило отнести в адрес безнадежной тупости
Артура Федоровича:
- Потому что она не
хочет, чтобы все пошло этим путем. А у меня нет вещи, которую я вам заказал.
Поэтому я не могу на нее воздействовать! А без этого она ко мне, увы, не
придет. Эта девушка обладает волей дюжины самураев...
