- Человек не собака.
Угождая этому существу, – кивнула Людмила в сторону пенопластового урода, – вы
энергетически обираете мальчишек. Вот один уже чувствует головную боль, другие
тоже получают ущерб, которого, может быть, пока не осознают, во всяком случае,
не связывают с вашими занятиями.
- Это на первом этапе.
Вот вы, например, тоже испытываете сейчас неприязнь к Ямале. Это обычная
реакция непосвященного человека, со временем она пройдет. Стоит вам внутренне
повернуться…
Но она повернулась
не внутренне, а въявь, самым что ни на есть зримым образом. Пусть ей суждено
навсегда остаться лягушкой, она не может разделять эти опасные странности. Ее
дело – защищать интересы детей, а уж после все остальное.
Воспользовавшись
секундным оцепенением каратиста, она метнулась мимо него к выходу и оттуда на
лестницу. Он не успел либо не пожелал ее задержать. В следующую минуту Людмила
уже спустилась в шумный веселый вестибюль, где ее закружило движение суетливой
повседневной жизни. Это было как пробуждение от кошмарного сна: дети, родители,
цвета, звуки, нормальное существование... Неужели совсем недавно она почти
соглашалась пропускать мимо ушей страшную философию каратиста в обмен на его
мужское внимание? Нет уж, лучше остаться при своем, лишь бы не влипнуть в эту
навязчивую путаницу возвышенной истины и помойной ямы...
23
- На чем вы ездите в
походы, Валия?
- На электричке, –
несколько удивленная вопросом, ответила она.
- А на автобусе?
- Раньше мы нанимали
автобус, еще до перестройки. Теперь вот уж пятнадцать лет как не нанимаем.
- Почему?
- Можно, конечно,
собрать деньги с родителей, чьи дети идут в поход, но старуха не разрешает, –
объяснила Валя. – Директор наш, Кира Михайловна. Она считает, что для детей у
нас все должно быть бесплатно, как в советские времена. Мы ведь на электричке
их без билетов возим… берем в управе специальную бумагу…
- А если я дам вам
автобус?
- Алишер! – ахнула Валя.
– Я знала, что ты самый добрый и самый щедрый из всех людей! Что для меня –
знала. Но с какой стати тебе тратиться еще и на клуб?!
- Клуб – это тоже ты, –
нежно сказал этот самый лучший на свете человек.
- Ты знаешь, во что
обходится аренда автобуса?
- Неважно, Валия. Лучше
скажи – ты умеешь водить?
- Водить? – недоуменно
переспросила она.
- Ты можешь быть за
рулем водитель? – нетерпеливо пояснил Алишер.
- Я? Конечно, нет!
Зачем тебе, чтобы я …
- Ясно. Шофер нужен
другой. Он должен быть наш известный человек.
- Как это? – не поняла
Валя.
- Нам надо ехать… и ты
поедешь, и твой поход… все мы поедем на одном автобусе –
вместе!
- Куда поедем? Почему
вместе? – Валя почувствовала, что у ней вдруг засосало под ложечкой – так ее
организм обычно реагировал на еще не осознанное дурное предчувствие.
- Самый серьезный
разговор, Валия. – Он немигающе-пристально смотрел на нее своими матово-черными
глазами. – Главный разговор. Согласишься – радость, не согласишься – тогда
пропал Алишер! Пропала наша любовь.
- Господи, да что же
случилось?! – испуганно встрепенулась Валя. – Объясни как следует!
- Нужно, чтобы ты
кое-что сделала… Если дорогой тебе Алишер…
- Конечно, дорогой… Что
надо сделать?
- Когда ты пойдешь
следующий раз на работу?
Этот вопрос
всколыхнул в Вале тревожное чувство. При чем тут ее работа, если речь идет об
их с Алишером любви? Почему он говорил про автобус, строил какие-то непонятные
планы… и вот она должна что-то сделать!
Вале вдруг
вспомнилась та женщина в парикмахерской, испортившая ей однажды настроение… Но
нет – это, наверное, ерунда. То, что она тогда говорила, не могло иметь
отношения к Алишеру!..
- Один человек, Валия…
дядя мой родной. Так ему случилось… надо уехать из страны. У тебя ведь нет
здесь родных?.. Мешок денег…
Все это Валя слышала
как сквозь вату, внутренне спрашивая себя – неужели так и бывает? С тобой
знакомится человек, уверяет тебя, что любит, добивается ответной любви, чтобы
после просить помощи в незаконном деле, иначе говоря – в преступлении. И тут
еще дети – они-то каким концом ко всему этому относятся? Не хочет же он
сказать…
