Наверно, спустя час, все мужчины покинули лагерь. Ехали по той же пуще, которой, казалось, не будет ни конца ни краю. На рассвете встретились с разведчиками Кулгайлиса.
— Где Кулгайлис? — спросил Судимантас.
— Он с Шаркой и остальными ребятами отправился в лагерь крестоносцев.
— А где их лагерь?
— Совсем рядом: слышно, как у них собаки лают. Как только кто-нибудь из нас завоет волком, сразу же в их лагере собаки откликаются. Кулгайлис приказал после рассвета голосом ворона перекликаться.
Вскоре из ночного похода вернулся и Кулгайлис со своими воинами.
— Ну, Кулгайлис, как там? — спросил Судимантас.
— Боярин, если б не твой приказ, мы бы нескольких псов руками задушили — возле самого леса спали!
— А стража?
— Как только пропели петухи, так и стража заснула. Сейчас, боярин, самое бы время напасть, но одна причина не позволяет!
— Какая?
— Боги неизвестно за что гневаются на нас: в лесу медведь двух жемайтийцев задрал; вот, наткнулись на медведицу с маленькими… Набросилась и задушила…
— И вы не сумели защитить их?
— Да они нас не позвали: я приказал держаться тихо, вот они и молчали… Жалко — такие были ребята.
— Жалко… Надо было хоть торжественные поминки устроить.
— Тела мы отправили с кривисом в деревню, чтоб предали огню с плачами и богам жертву принесли…
Ну как, боярин, сейчас нападем или подождем, пока они растянутся в длинную вереницу?
— А вдруг они теперь повалят обратно в Риттерсвердер?
— Боярин, я уже отправил им в тыл две сотни мужчин.
— Хорошо. А если кинутся к Неману?
— Возле Немана боярин Скерсгаудас со вчерашнего дня в ивняке сидит и ждет только твоего сигнала.
Но Судимантас не собирался атаковать немедленно. Он только похлопал Кулгайлиса по плечу, тем самым похвалив его за находчивость. Боярин знал, что ему со своими несколькими сотнями мужчин армию крестоносцев и чужеземных рыцарей не разбить. Для него было главным лишь основательно потрепать их, отбить пленных, военную добычу и так рассеять вражеские полки, чтоб они бежали в Пруссию, а не закрылись в немецких замках на Немане, иначе потом тяжело будет взять эти замки. Поэтому Судимантас решил атаковать крестоносцев с трех сторон, оставив для них лишь один свободный путь — в Пруссию. Решил атаковать не сейчас, не спящих и отдыхающих, а тогда, когда они по дороге растянутся в длинный караван. Судимантас знал, что после нападения крестоносцы и чужеземцы не так будут защищаться сами, как кинутся спасать свою военную добычу и пленных. Поэтому все свои силы он стянул в одно место, поближе к обозу и пленным, и так расположил их, чтобы враг оказался словно в мешке. Позаботился Судимантас и о резерве.
— Судимантас, если мы их не обманем, нам, чего доброго, худо придется, их все-таки много, и они хорошо вооружены, — вернувшись из разведки, предупредил его боярин Мишкинис.
— А как их обмануть?
— Боярин, в лесу надо оставить только жиденький заслон, а атаковать всеми силами и сразу же отойти обратно в пущу, как будто мы убегаем. Они подумают, что мы нарочно хотим заманить их в лес, а там, где нас будет много, они за нами не погонятся.
— Боярин, — похлопал Мишкиниса по плечу Судимантас, — я для того и резерв недалеко в лесу укрыл, чтобы крестоносцы еще в самом начале битвы увидели его и подумали, что главное для нас — заманить их в лес. Мы защищены, боярин, со всех сторон, и теперь надо только слаженно действовать и подождать, пока они растянутся в длинную вереницу.
Тотчас в лесу закаркали вороны. Это означало, что крестоносцы уже двинулись.
