Бородатый мужчина нахмурился, поднялся и, поправив в костре головешку, сказал:
— Да вот ночью налетели, наверно, за крестоносца приняла…
— Если б приняла за крестоносца, то и второй глаз вырвала бы, но узнала жемайтийца, потому и пожалела.
Все рассмеялись.
— Они нам — и то не поддаются, а уж от крестоносцев защищаются как кошки.
— Отважные бабы в Медининкай, ничего не скажешь, была бы ихняя воля, не пустили бы к себе поляков, а теперь-то Ягайла повсюду своих людей понасажал. В Медининкай мы тоже нашли польский отряд.
— Сильно отбивались?
— Некогда им было отбиваться: одни по избам попрятались, другие в костел залезли, но мы их выкурили, будто хорьков…
Вокруг остальных костров тоже стайками сидели мужчины: разговаривали, варили, жарили; другие приглядывали за лошадьми, пасущимися на лужайке, или бегали в лес по дрова, в озерцо за водой. Были и такие, которые, казалось, ничем не интересовались, а, улегшись под деревьями и положив под голову седло или мешок с сеном, дремали или просто отдыхали.
Из глубины пущи донесся вой волка. Все притихли и прислушались. Волк подал голос во второй раз, в третий, и тут же ему откликнулись другие волки, подальше и поближе.
Вскочили мужчины, сидевшие вокруг костров, встали дремавшие под деревьями и прислушались.
Это был условный сигнал дозорных, предупреждающий об опасности.
Не прошло и часа, как в лесу затрещали сухие ветки, между деревьями мелькнула одна фигурка, другая, и на опушку выехало несколько мужчин.
— Где Судимантас? — таинственно спросил один всадник.
Его отвели к Судимантасу.
— Боярин, они уже возвращаются, — всего-то и сказал мужчина, и его со всех сторон окружили любопытные.
— Неужели? Так быстро? — то ли удивился, то ли обрадовался Судимантас и спросил: — Где они теперь?
— До нас им примерно полдня пути. Если сейчас выедем, на рассвете встретимся.
— А в каком состоянии они возвращаются?
— До Риттерсвердера отступали в боевых порядках — хоругвями, а теперь кто как: впереди на телегах везут награбленное и гонят пленных.
— Телег с награбленным много?
— Около четырехсот. Некоторые везут добычу и на лошадях.
— А пленных?
— Много и пленных — друг с другом за руки связаны.
— И дозоры сильные?
— Никаких дозоров не видно, только впереди везут одну пушку и едет сотня всадников.
— Кто сопровождает пленных и обоз?
— Братики и наемное войско.
— А рыцари?
— Рыцари едут сзади; некоторые задержались в Риттерсвердере и догонят своих через день.
— Где хоругвь Маркварда фон Зальцбаха?
— После Риттерсвердера все хоругви сложили в повозки.
— А может, Марквард в замке остался?
— Нет, Шарка говорит, что не остался. Говорит, он вместе с комтуром Рагайне ехал. Завтра-послезавтра в замке ждут князя.
— А где теперь Шарка?
— С Кулгайлисом — сопровождает крестоносцев по лесу.
— Ребята, немедленно по коням! — крикнул Судимантас, заметив, что собралось очень много слушателей. — А вы, гонцы, возвращайтесь назад и скажите Кулгайлису, чтоб без меня не только не трогали крестоносцев, но даже не показывались им. Поняли? — приказал Судимантас гонцам и отправил их к Кулгайлису.
Когда мужчины бросились седлать коней, старшие военачальники, бояре еще некоторое время совещались и спорили. Судимантас был строгий и суровый вождь, но он не предпринимал никаких серьезных шагов, сам хорошенько всего не обдумав и не посоветовавшись с другими воинами.
— Судимантас, поначалу надо отбить обоз и освободить пленных, а уж когда они навалятся на нас, тогда в лесу и с рыцарями схватимся, — высказал свое мнение боярин Кинсгайла.
— А ты, Кершис, как думаешь?
— Если мы рассеем братков и кнехтов, тогда и обозы не уйдут, а рыцарей нам все равно в чистом поле не одолеть.
— А в лесу? — спросил Судимантас.
— В лес их не заманишь.
— Бояре, Кершис верно говорит — рыцарей мы не одолеем и все обозы не отобьем, для нас главное — основательно поколотить их, рассеять и как можно больше взять в плен, чтобы потом у князя было на кого своих заложников обменять; давайте налетим на них из засады, — предложил Минтаутас.
Судимантас никого не похвалил и не поругал, он только сказал:
— Поехали, ребята, а там поглядим. На месте виднее будет.
