— Светлейший государь, милостивейший наш король, — словно оскорбленный, вскочил краковский епископ и приложил руку к груди, — да сохранит господь бог нас и тебя от такого страшного подозрения. Это вымысел злых недругов: княз Витаутас — благородный человек и честный христианин!..
— Это змея, которую я пригрел у себя на груди, — снова тряхнул волосами король Ягайла. — Он яму мне роет, с извечными моими врагами якшается!.. Это честолюбец!.. Упрямец!.. Он ни с одним из моих братьев не ладит…
— Кто из нас без греха, милостивейший пан, — желая остудить короля и подойти наконец к цели собрания, смиренно продолжал краковский епископ. — Князю Витаутасу кажется, что ты обошел его своими милостями, он считает себя обиженным, поэтому и связывается с теми, кто может поддержать его. Не тебе он мстит, государь, а как наследник Кестутиса добивается своих прав и идет прямо к цели Вот почему сегодня он является опасным и серьезным нашим и твоим врагом, ибо прямая дорога всегда надежнее и короче извилистой. Известно, государь, что в борьбе между друзьями или братьями выигрывает побежденный. И Витаутас теперь повсюду выигрывает. Но если бы ты, милостивейший государь, по-братски протянул ему руку…
— Я? — вспыхнул король. — Я?!
— Государь… — начало было епископ.
— Я никогда не протяну ему руки первым!
— Варвар! — снова прошептал князь Земовит.
— Светлейший государь, — снова заговорил краковский епископ, — только слабые не перестают мстить; люди, которые за зло платят злом, напоминают насытившихся однажды и снова проголодавшихся. Кто платит за зло добром или терпеливо переносит обиду, тому это воздается и в будущем приносит много радости и утешения. Сведение счетов с твоим братом и примирение с ним ты оставь нам. Ты только дай нам свое милостивейшее согласие. Иного пути нет: другого такого человека, как князь Витаутас, мы не знаем ни здесь, ни в Литве, ни в Белоруссии, ни в других краях. Только дай нам свое согласие по-братски протянуть ему руку, а уж мы все уладим; тогда он и от крестоносцев отойдет, и со Скиргайлой помирится, и власть с другими твоими и своими братьями-князьями поделит… Литва большая и широкая — всем хватит места.
— Значит, вы намерены сделать его моим наместником в Великом Княжестве Литовском? Хотите отдать ему всю Великую Литву, чтобы он княжил в ней? — намного спокойнее и уже не встряхивая волосами, спросил Ягайла.
Епископ нескоро ответил ему. И ответил так:
— Мы ему и отдадим, и пообещаем.
Король вытаращил глаза, посмотрел на епископа, посмотрел на краковского воеводу, бросил взгляд на канцлера, на надутого Земовита, на прелатов и, опустив голову, задумался…
— Хорошо!.. Я согласен, — подумав, ответил король и с этими словами кивнул головой.
— Мы и отдадим ему, и все посулим, милостивейший король, но и от него потребуем, в свою очередь, публично и торжественно подтвердить договор Кревской унии и обещать хранить верность тебе, государь, и Королевству Польскому, — подробнее проинформировал короля канцлер.
Ягайла обеспокоился. Он притих, уже не встряхивал головой и все закладывал свои длинные волосы то за одно, то за другое ухо; видимо, ему еще не все было ясно. Наконец он спросил:
— А кто будет править русскими землями?
— И белорусскими, и русскими землями будет править он, князь Витаутас, — снова объяснил королю канцлер.
— Один?
— Один.
— А как он будет величаться? — спросил король.
— Как величался, так и будет величаться — князем Витаутасом, а станет — по твоей милости — великим князем Литвы и Белоруссии.
Ягайла опять принялся закладывать волосы за уши и снова спросил:
— А как будет с землями Луцка?
— Посулим ему и Луцк.
Все молча ждали, что еще скажет король, чтобы окончательно убедить его и отмести все его возражения, но король, государь Литвы, Польши и Белоруссии, только закладывал волосы за уши, рыскал взглядом по залу и, заглядывая в глаза то одному, то другому магнату, словно просил помочь ему сообразить. Но его магнаты были холодны, серьезны, напыщенны, а их замыслы соответствовали их решениям, и король не в силах был что-либо изменить… Но замысел этот понравился даже самому королю и показался ему хорошим и полезным. Хорошим и полезным в особенности потому, что Витаутас окажется в дураках: ему одновременно будет и дано, и обещано, и обещано больше, чем дано. И все то, что он получит, потом можно будет отобрать, а обещанное не выполнять; тем более, что все это будет совершено с условием… И придет покой… надолго, надолго…
