Широко распахнулись двери, и титулованный придворный доложил о приходе короля. Все встали. При появлении на пороге Ягайлы все склонили головы. Когда король уселся на троне, заняли свои места и вельможные паны.
— Государь наш, светлейший король польский, и вы, паны магнаты, — первым заговорил краковский епископ, — собрались мы здесь сегодня по важному делу, которое касается двух наших объединенных государств: коварный северный сосед, орден крестоносцев, увидев процветание меж нами разногласий и ссор меж братьями, намерен воспользоваться удобным моментом и поначалу захватить княжество Литовское, а потом уж расправиться и с нами. Мы не вправе и дальше спокойно взирать на это. По сведениям, полученным из Риттерсвердера, князь Витаутас готовится к новому походу на Литву. Пока неизвестно, куда направится князь, хотя до нас дошли слухи, что он якобы собирается повести свое воинство в те земли, в которые до сих пор еще не ступала нога крестоносца. На сей раз вряд ли устоит и Вильнюс, тем более, что польские гарнизоны не пользуются поддержкой местных жителей, а литовцы без боя целыми отрядами переходят на сторону Витаутаса. Кроме того, все новые замки, построенные крестоносцами под Гродно, сегодня угрожают Литве, а завтра-послезавтра они будут угрожать уже нам. Словом, Великую Литву ожидает та же участь, что уже постигла Жемайтию. Как теперь крестоносцы из Жемайтии совершают набеги на Литву, так со временем, если мы сегодня не примем решительных мер, они из Великой Литвы начнут терзать Польшу. Сегодня мы видим, что присоединение Литвы к Польше, на которое мы так надеялись, хотя и занесено в акт Кревской унии, но остается только на пергаменте, и никто не осуществляет его. Из-за бесконечных войн и набегов литовцы недовольны твоим, государь, наместником в Литве, со дня на день могут восстать, изгнать его из Вильнюса, а на его место поставить сына Кестутиса Витаутаса…
— Этому не бывать! — король Ягайла кулаком ударил по подлокотнику трона и, тряхнув волосами, добавил: — Я никогда не допущу этого!
— Варвар! — прошептал князь Земовит своему соседу, краковскому каштеляну.
Епископ умолк, покорно склонил голову, как бы соглашаясь с решительностью короля, и после паузы сказал:
— Хорошо, светлейший государь, но в таком случае надо подыскать для Литвы другого правителя, ибо князь Скиргайла утратил доброе имя, не пользуется доверием своих людей. Где это видано: во время битвы полки и бояре Скиргайлы толпами переходят на сторону Витаутаса и повсюду встречают и принимают князя как своего короля! Мы должны положить этому конец, светлейший государь! Из-за вражды между братьями, из-за нашей неповоротливости теперь нависла опасность и над Королевством Польским!
— Милостивейший пан, ведь и само Литовское княжество распадается: Жемайтии, считай, уже нет; вдоль всего Немана хозяйничают крестоносцы. Один за другим начинают отходить белорусские и русские князья, и даже не заметишь, как они выскользнут из твоих рук, — заметил королю краковский воевода Спытко из Мельштейна.
— Светлейший государь, — после некоторого колебания заговорил и канцлер, — но и среди велькополяков * слышен ропот и жалобы, что ты, милостивейший король, не выполняешь обещаний, данных в Крево, что медлишь, откладываешь выполнение обязательств, записанных в акте унии…
— Как не выполняю?! — вскочил король. — Как откладываю? — И, снова тряхнув волосами, подчеркнул: — Я не откладываю… Я выполняю: разве я не усилил крепости Литвы польскими гарнизонами?! Разве я не назначил старостой Вильнюса Клеменса из Москожова?! Разве я не поставил своим наместником, как вы того хотели, Яська из Олесницы?!. Но ни тот, ни другой не сумел ни управлять, ни достойно представлять меня… Тогда чего же велькополяки ропщут?! Чего желает от меня эта шляхта?..
— Милостивейший пан, — снова начал было краковский епископ, но взволнованный король не позволил ему говорить:
— Разве я не хотел поставить своим наместником в Литве преданного вам кернавского князя Александра Вигантаса?! Это вы во всем виноваты, вы не уберегли князя и позволили Витаутасу отравить его!
