Единственной отрадой для Левки была Милочка. Он уделял ей все свободное время, кормил ее, одевал, нянчил, пел песни, даже купал. Валя не могла нарадоваться на добровольную няньку.
— Будто братик и сестренка вы у меня!
Однажды, когда Левка играл с Милочкой, прибежала радостная Эльза.
— Угощайся! — она протянула кулек с бубликами и печеньем.
— Откуда деньги?
— Трешницу на улице нашла, представляешь?
— Повезло тебе!
Эльза посидела немного и ушла в клуб готовиться к выступлению.
— А мы будем играть в цирк, да, Милочка?
Они уселись на пол. Резко отворилась дверь, и ворвался взбешенный Дойнов. Глянув на бублики и печенье, лежащие на столе, он, ни слова не говоря, вырвал из рук дочери куклу и отшвырнул в угол. Девочка горько заплакала.
— Что случилось? — спросил изумленный Левка.
— Не знаешь?
Дойнов сорвал со спинки кровати полотенце, свернул его жгутом, сунул в ведро, вымочил в воде, отжал. Ничего не понимающий Левка с любопытством и страхом следил за этими непонятными действиями.
Подойдя к мальчику, Дойнов что есть силы ударил его но спине полотенцем. Левка упал на пол. Милочка заревела в голос.
— За что? — взвыл Левка.
— Сам скажешь за что! Знаешь за что! — приговаривал Дойнов, колотя его мокрым полотенцем. — Сухофрукты жрешь, паразит!
«Про Русидзе узнал...» — подумал Левка.
Вошла Валя, закричала, повисла на руке мужа.
— Что ты делаешь? Ему же работать!
— Не вмешивайся! От полотенца следов не остается! Бубликов накупил! Печенья накупил, гад!
«Нет, тут дело не в Русидзе... В чем же?.. В чем же?..»
— Не дам! — истошно закричала Валя, загораживая Левку
Дойнов оттолкнул жену в угол к Милочке, схватил Левку за грудки и затряс в бешенстве.
— За что? За что? — кричал бледный Левка.
— А кто из портфеля полсотни взял, паразит? То-то, я гляжу, сухофрукты который день жрет, всех налево-направо угощает! Сладкого накупил! Я тебе дам сладкого!
«Эльза!» — догадался и чуть не выкрикнул Левка.
— Я! Я взяла деньги! Забыла тебя предупредить! — закричала Валя. — Я взяла!
«Нет, неправда! Это Эльза! Эльза!..»
Дойнов медленно выпустил мальчика, пробубнил:
— Ничего... Аванс... Умнее будет...
Рыдая, Левка выскочил на улицу, помчался к клубу.
«Убегу!.. Все... Решено...»
— Ты украла! Ты! — закричал он, врываясь за кулисы.
Эльза тут же расплакалась, призналась, что гвоздиком открыла замок портфеля, забытого Дойновым, взяла деньги.
— Я достану. Сбегаю к Русидзе. Он работает в селе рядом. Вернем.
Русидзе очень обрадовался, увидев Левку.
— А, кацо! Молодец, что навестил! Давно пора. Проходи, проходи. Рад гостю, дорогой!
— Вы мне можете одолжить денег? — с места в карьер спросил Левка.
— Тебе? О чем разговор, дорогой? Сколько попросишь — столько бери! А насчет того, чтобы ко мне навсегда, — не надумал?
— Надумал. Сегодня же, как только отработаю, прибегу!
— Наконец-то!
Левка вместе с Мамия отправился в обратный путь. В клуб Мамия не пошел — остался ждать Левку на окраине города. Дойнов встретил Левку, как всегда, грубо:
— Где шлялся, чмур? Пора публику пускать! Размяться не успеешь! Понянчи девчонку! Слышишь, орет как недорезанная! А после представления серьезно поговорим!
«Не будет у тебя сегодня разговора со мной!» — подумал Левка.
Отработав номер, он вернулся за кулисы. Девочка крепко спала на скамейке в углу. Дойнов и Валя в клоунских костюмах вышли на сцену.
— Добрый вечер, дорогие зрители! Перцу в нос не хотите ли? — крикнул Дойнов.
— Где портфель? — шепотом спросил Левка у Эльзы.
— Вон, на шкафу.
Он долго возился с портфелем. Замок не поддавался. Руки дрожали. Гвоздик застрял в скважине.
— Сейчас вернутся... Не успеешь... Брось ты портфель! Я деньги так передам.
— Нет!
Замок, наконец, открылся. Мальчик сунул деньги в портфель, закрыл его. Надев пальто прямо на цирковой костюм, сорвал с головы пестрый платок, сунул его в карман, подошел к Милочке.
— Прощай, сестренка! — сказал он еле слышно, расцеловал девочку, простился с Эльзой, взял в руки узелок, выпрыгнул в окно и побежал.
Добежав до угла, остановился, сорвал с головы шляпу и швырнул ее в урну.
Глава пятая
ЛЕВКА АЛИ ИБН-БАБА-ОГЛЫ —
ИНДИЙСКИЙ ФАКИР
Они двинулись по шоссе. Дул ветер, было холодно. Навстречу показались волы, запряженные в телегу Ребята посторонились. Ночь была светлая. Ярко сиял ковш Большой Медведицы. Пахло мятой.
