— …было правдой, — тихо последовало продолжение прерванной фразы.
Беатрис замерла от неожиданности с выражением лица, будто в шаге от нее ударила молния.
— Да, это было правдой, — кивнула Элиан. — Послушай, я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы причинить тебе вред. Позволь просто стать твоим другом, приглашай меня погостить и сама не отказывайся от визитов. Счастье для меня только лишь видеть тебя, твои глаза, твою улыбку. Позволь вести с тобой переписку и, клянусь, я больше никогда не заговорю о том вечере и не напомню. — В глазах Элиан стояли слезы, уголки губ были опущены. В этот момент у Беатрис возникло желание прижать ее к себе и утешить, настолько жалостливым и просящим было выражение столь красивого лица. Но, взяв себя в руки, маркиза высвободила свой локоть и отступила.
— Нет, Элиан, — твердо ответила она, не смотря на все свои порывы. — Ты лжешь. Нам обеим. Даже если и веришь в то, что ты сейчас говоришь, это не правда. Если, конечно, то, что ты говорила до этого — не было ложью.
— Как ты можешь быть такой жестокой? — по щеке графини скатилась слеза, прощально блеснув, перед тем, как упасть. — Я люблю тебя, я готова на все ради тебя. Прошу лишь стать твоим другом…
— Я жестока? — не зная, чему больше удивляться, смелым признаниям или слезам, воскликнула Беатрис. — Мне понадобилось много лет, чтобы полюбить и привязаться к своему мужу, за которого меня выдали замуж. Ты не знаешь, как мне было одиноко! Я была еще ребенком, когда меня отдали за него. А тут приходишь ты, говоришь, что любишь меня. Ты! Женщина!
— Так дело лишь в этом? В том, что я женщина?
— Нет, дело в том, что я женщина тоже!
— Но… — Элиан протянула руку Беатрис. — Я же не предлагаю тебе нарушать брачные обеты. Любовь не должна смущать, любовь — это счастье, которое я предлагаю тебе разделить со мной.
Де Эспри отпрянула.
— Вот именно, любовь не должна смущать, — медленно проговорила она, оставив протянутую к ней руку без внимания. — Как ты можешь говорить мне такое? Что будет, если…
— Так вот в чем дело! — сделав удивленное и одновременно радостное лицо, прошептала Элиан. — Ты полюбила меня, да? Все это время ты думала обо мне, после того, как я тебя поцеловала, — сделала она ударение на последнем слове. И с триумфом заметила, как лицо Беатрис сделалось пунцового цвета.
Дю Сорель схватила собеседницу за плечи и притянула к себе, их губы встретились.
— Нет… да… нет… — прошептала де Эспри в губы графини, пытаясь освободиться, но хватка была на удивление крепкой.
Когда Элиан отступила на шаг, уже в глазах маркизы блестели слезы.
— Как ты могла опять?.. — воскликнула она, занеся руку для пощечины. Потом, медленно ее опустив, и помолчав, Беатрис выдавила: — Если ты действительно любишь меня, как говоришь — уезжай.
— Но почему? — спросила графиня и почувствовала себя такой же бестолковой, каким бывал иногда маркиз Д’Эрлеви.
— Уезжай, Элиан, — повторила свою просьбу маркиза, вытирая слезу. — Или ты разобьешь мне сердце.
— Сделай мне с него копию, — сказал Филипп, отдавая ключ Раулю. — И постарайся быстрее.
— Слушаюсь, месье, — отозвался слуга, убирая ключ в кошель, коня и, пришпорив его, умчался.
Обернувшись, Филипп увидел свою сестру, быстро прошедшую через аллею и скрывшуюся за конюшнями. Он проследовал за ней. Беатрис тяжело дышала, опершись рукой на стену.
— Беатрис, — тихо позвал он. Сестра вздрогнула от неожиданности, отвернулась, провела рукой по лицу. — Уж не слезы ли ты вытираешь?
— Филипп, — укоризненно ответила она.
— Я просто спросил. — Он подошел к ней и приобнял сзади за плечи. — Что-то случилось?
— Все хорошо, — Беатрис повернулась к нему. — Скажи мне, что ты думаешь о графине дю Сорель?
Маркиз поджал губы, задумался.
— Элиан… Она очень интересная, умная, красивая. Она такая… — Вдруг он, спохватившись, замолчал. — А почему ты интересуешься?
— Не обращай внимания. — Отмахнулась Беатрис. И продолжила веселым голосом: — Ты готов к маскараду?
— К маскараду? Я даже совсем забыл о нем, — огорченно признался Филипп. — Ты уже приготовила костюм?
— Да.
— И кем же ты будешь?
