– Мы не будем, – поклялся Арчер. – Нам незачем кому-то об этом рассказывать.
– Ладно. – Хантер протянул руку, чтобы открыть очередную дверь. – Надеюсь, вы позволите говорить мне. Это значит, Дэймон, что ты должен держать рот на замке. Я серьезно.
Дэймон нахмурился.
– Он не хотел тебя оскорбить. – Я умоляюще посмотрела на него, и он, сдаваясь, вздохнул.
– Ладно. Я буду молчать.
Покинув это помещение, мы оказались еще в одном коридоре и вошли еще в одну дверь, за которой слышались разговоры и смех, смешанные с криками, и, кажется, звуками ударов. Я понятия не имела, что откроется нам за дверью, и постаралась подготовить себя к любому зрелищу. Хантер распахнул ее, и нашему взору явился огромный зал.
Чертово отродье Аэрумов – да здесь их целые полчища! Они были повсюду – сидели за длинными деревянными столами и стояли между ними. Замедлив шаг, я остановилась, а ладонь Дэймона напряглась в моей руке.
Все Аэрумы в этом зале замолчали и в буквальном смысле слова застыли на месте. Некоторые из них замерли в процессе вставания. Другие так и застыли, поднося к губам огромные, похожие на средневековые кубки, чаши. Здесь находились и женщины, держащие на руках запеленутых младенцев. Все они были очень бледными. У большинства были черные как смоль волосы, что в сочетании с бледно-голубыми глазами просто изумляло. Правда, некоторые Аэрумы перекрасились в блондинов или даже – по-панковски – в ярко-красный цвет.
Все они уставились на нас.
О боже, от ощущения ледяных пальцев в районе позвоночника у меня на затылке волосы встали дыбом.
– Что это, черт возьми, Хантер?! – прогремел звучный голос у нас из-за спины.
Я повернулась и сделала глубокий вдох. У меня глаза едва не выскочили из орбит. Большой деревянный помост возвышался над тем, что, по-видимому, являлось обеденным залом. Ступенек, ведущих к постаменту, было немного, но они казались такими крутыми, что я бы наверняка свернула себе шею, если бы мне довелось по ним спускаться.
На помосте находился человек, и, хотя он сидел, а не стоял, мне удалось разглядеть, что размером он с «Веселого зеленого великана».[10] Аэрум был огромен, широк в груди и плечах, с мощными бедрами. Он раскинулся в ленивой позе, словно почти дремал, но я заметила, как пристально и живо смотрят его бледно-голубые глаза.
Он оказался… красивым, хотя и холодной, безжизненной красотой. Черты его лица острые, словно вырезанные из мрамора, губы полные и выразительные, нос прямой, а скулы высокие. Волосы он выкрасил в белый цвет, а брови оставил темными. Такое странное сочетание почему-то срабатывало. Он смотрел на нас, держа в правой руке стеклянный кубок, наполненный жидкостью янтарного цвета.
Так, значит, это и был самый главный начальник, как называл его Люк? Я поневоле оказалась под впечатлением.
Хантер сделал шаг вперед, а я хорошенько присмотрелась к сиденью, на котором восседал Лото, – похоже, это был трон, сделанный из…
Проклятье, надо бежать отсюда, бежать куда глаза глядят! Неужели это настоящие кости? Выглядели они странно и явно не были человеческими. Более тонкие и, кажется, более гибкие, словно форму хрящей можно было бесконечно менять, кроме того, им присуще бледное люминесцентное голубое сияние…
Боже правый.
Это кости Лаксенов.
Это так плохо – хуже некуда.
– Ты знаешь, что происходит там, наверху, Лаксены уже… – начал Хантер, но ему не дали продолжить.
– Я знаю, что происходит наверху, – перебил его Лото, потягивая свой напиток, хотя я ожидала, что он его выпьет одним глотком. – Лаксены пришли. Убили горстку людей – и все такое прочее, и еще куча всякого дерьма, до которого мне и дела нет. Однако это вовсе не объясняет, почему ты осмелился привести их сюда.
Хантер открыл рот.
– Если, конечно, ты не привел нам ужин. – Лото улыбнулся, сверкнув белыми и странно заостренными зубами. – Если дело в этом, то спасибо тебе и коню, который тебя привез.
– Мы вовсе не ужин, – зазвучал голос Дэймона, холодный, как эта комната. – И не десерт. Мы пришли сюда за твоей помощью в борьбе с вторгшимися Лаксенами.
Ничего себе. Я взглянула на Дэймона, чувствуя даже некоторую гордость из-за того, что он произнес эти слова без тени сарказма.
