зависимое положение козаковавших так или иначе людей никогда уже не возвратится,
как из Варшавы пришло известие, что сейм не согласился на войну, повелел
распустить, под страшными угрозами, всех вообще затяжцев, как бы они ни
назывались, и строжайше воспретил козакам идти на море.
Невозможно изобразить, какое впечатление сделало ото известие ва окозаченную
чернь, и на тех, кого она звала зауряд Ляхами. Но легко представить, с какою злостью
принялось повелевающее сословие за рассчеты с подчиненными ему, людьми, в том
числе и с прямыми козаками, о которых в последствии не напрасно Хмельницкий
писал, в исчислении козацких обид, что им вырывали бороды.
Постановление 1646 года было первым сигналом к бунту, славу которого
приписывают нашему Хмелю. Зная все обстоятельства, при которых и в силу которых
он совершился, Хмель должен был выбрать один из двух жребиев: или сделаться
жертвой козацкой ярости, как Грицько Чорный и Сава Кононович, или прославиться,
как те, которых имена гремели в подмывающих на разбой и руину кобзарских песнях.
Выбором его властительно управляли события, которых следствия он мог предвидеть
лучше торжествующей шляхты. И в Павлюково время носился уже слух,— что король
сам воюет со шляхтою; что паны держат его в осаде; что король зовет Козаков па
выручку. Теперь Владислав действительно боролся с „доблестными Поляками*
Оссолинского па жизнь и на смерть; действительно, паны облегли его тесно и в
Посольской . Избе, иг в Сенаторской; действительно, звал он Козаков на помощь, йод
ночным покровом, в качестве заговорщика. Как пер-
127
вый клич -Косинского к Татарам получил наконец свою фатальную реальность; как
первое воззвание Тараса Федоровича за веру сделалось в последствии кровавым
девизом Хмельницкого; так и призыв к свободе со стороны государя, обращенный к
единственным подданным, готовым за него идти в огонь и в воду, сделался теперь
всепобеждающим двигателем бунта. „Скованных рабов можно утешать безопасно"
(говорит об этом моменте с образцовым для нас беспристрастием современный нам
польский историк), „можно увеличивать постепенно угнетение до последнего
обессиления, но снять оковы и желать наложить их сызнова, этого без кровопролития
сделать невозможно".
Сообразив такую невозможность, Хмельницкий начал действовать в пользу бунта;
но как, с чего и когда именно начал, никакие точные свидетельства нам этого не
открыли.
Лично ли ему принадлежал почин договора с Татарами, или он воспользовался
работой других, за которою следил, может быть, в качестве шпиона покойного своего
пана, точных известий об этом также не сохранилось. Но если законодательная шляхта
давала ему чувствовать свое кулачное право когда-либо, так это было теперь. Среди
приближенных к коронному гетману войсковой писарь значил много и знал, из-за чего
ему служит; но у гетманского наследника, оффициально чуждого Запорожскому
Войску, он был, естественно, человек лишний; а то, что приобрел по благосклонности к
нему великого колонизатора малорусских пустынь, теперь возбуждало зависть у
старостинеких наместников, так называемых подстаростиев коронного хорунжого,
Александра Копецпольского, и вообще дворян мододого магната. »
Хутор Суботов, с его слободами, населенными смело над рекой Тясмином, в одной
миле от Чигирина, в виду татарских кочевьев, показался Чигиринскому подстаростию,
Данилу Чаплинскому, имением завидным по его пасекам, пастбищам, рыбным входам,
составлявшим главные статьи • полуномадного козацкого хозяйства, и даже по
земледелию, которое процветало тогда в Козацкой •Украине только „под защитою
воткнутой на меже сабли", под защитой не только от Татар, но и от соперников-
осадчих.
С другой стороны, надобно помнить, что подстаростием Чигиринским был, н свое
время, отец Богдана Хмельницкого, Михайло, и что сыну тяжело было видеть
насиженное отцом теплое место во власти какого-то заволоки Ляха. Но, при других
обстоятель ствах, Богдан Хмельницкий мог бы провести век свой мирно, го-
228
.
ния па украинские и заграничные ярмарки рогатый скот и лошадей, кочуя в пасеках,
попивая с приятелями в свободное от сторожевой службы время и ходя в погоню за
