королю, к митрополиту и епископам русским, и объявит, что такъ
*) В наше время это местечко принадлежало Константину Свидзинскому, которому
историография обязана, между нрочим, и сохранением летоишси Ердича, требующей
более полного и точного издания.
116
.
верует, как написано выше. Тогда только вся Русь греческого обряда будет ему
послушна, а все другие пункты веры, церемонии, обряды, согласно обычаю восточной
церкви, должны сохранить ненарушимо, без всяких новых выдумокъ".
Каждому из нас, православных, ясно, что этот компромисс был тем же отлучением
паствы от константинопольского патриарха, которое хотели сделать посредством
патриархата малорусского. Теперь король намеревался, все с той же целью, испросить у
константинопольского патриарха согласие иа учреждение в Полыпе экзархата для
Русинов. Всегда злотворное для Польши внушение папского нунция, или папских
духов тьмы—иезуитов, обнаружилось при этом в намерении избрать экзарха
схизматикам вместе с унитами, или же, чтобы его назначал сам король, а с икру должен
был он получать явно—или от местного клира, или (как этого желали унияты) от
константинопольского патриарха, а потом „другую сакру, преподанную папою, от
короля, хотя б и тайно, ради спокойствия совести".
Эти пункты были предложены на сейме русской шляхте (о мнимых опекунах
греческой церкви в Малороссии никто не думал, не думал даже и король, нуждавшийся
в козаках) и выбранному его электу, Сильвестру Косову, которого король, в конце
сейма, наименовал киевским митрополитом. На том же сейме состоялось
постановление, в котором король обещал дизунитам привести в исполнение все права
греческой религии, и с этой целью назначил из сейма коммиссию, которая должна была
притязания схизматиков рассмотреть на месте.
II вот коронный канцлер выехал в Украину, чтобы склонить на месте малорусскую
шляхту греческой веры к принятию Виленских пунктов, чтоб облегчить и проложить
дорогу КОММИССП, выбранной сеймом, с целью введения в жизнь признанных за
дизунитами прав, и, наконец, чтоб исследовать на месте несправедливости, какие они
терпели.
Королевский дворянин Освецим, великий поклонник Оссолинского, вспоминает об
этой миссии канцлера так:
„В августе 1647 года коронный канцлер выехал из Варшавы в задуманную давно
дорогу на Заднеприе, в Батурин, Конотон и другие находящиеся там свои маетности,
которые он держал ленным правом. Тайная же цель этой поездки была вот какая. Так
как королю его милости не удалось в прежние годы присоединить к своей церкви всех
еретиков, то он возжелалъ
.
117
присоединить обратно к римской церкви греческую веру, которую так давно схизма
от неё оторвала, с намерением при этом случае вместе присоединить дизунитов к унии
и прервать оную козацкую лигу с Татарами. Когда у него в переговорах с некоторыми
панами русских краев и даже с митрополитом киевским явилась великая и вероятная
надежда, упомянутый канцлер, желая привести это как можно скорее в исполнение,
изобрел себе предлог осмотреть заднепровские свои маетности, дабы, под этим
предлогом, тем скорее с ними переговорить и предложить способы (media) для
удовлетворения обеих сторон, сносясь с киевским митрополитом, с Адамом Киселем и
Максимилианом Бжозовским,—которому обещал киевскую каштелянию, *) дабы его
тем более заохотить и на свою сторону привлечь,—яко с старшими главами греческой
религии. В чем они не только великую—дай Бог согласие—надежду, но назначили и
время для публичного трактата на день 16 (6) июля будущего (1648) года. И хотя это
держали в великом секрете, но, так как все дела пана канцлера—хотя-бы были и самые
святыя—возбуждают к нему немалую зависть, то и эта заднепровская поездка
возбудила между шляхтою разные против него подозрения".
„Великий секретъ" не позволил Оссолинскому быть* лично в Киеве и других
близких к нему местах. Операционным базисом тайных сношений служил канцлеру
Батурин, в котором памятником его пребывания осталась данная им Крупецкому
монастырю грамота. Через полстолетия с небольшим, отсюда вел такия же покрытые
глубокою тайною сношения Мазепа. Приезжавшие к нему иезуиты останавливались в
