нравственных успехах и в благосостоянии граждан. Созданный задолго до
христианской эры, во времена быстрого развития Греков, идеал республиканского
правления занимает, яко идеал, высокое место в истории культуры; но приближаются к
нему народы не своевольством и дерзостью, а благородством общественных понятий о
долге и чести, с которыми граждане совершенствуют всякую форму правления, и без
которых самая либеральная форма делается лишь видоизменением гражданского
рабства. Со стороны шляхты было бы и разумно и доблестно взять в свои руки
государственное управление во всех его частях, когда бы шляхта стояла на высоте
гражданственного развития, когда бы она была способна защищать отечество от
всяческих врагов единством убеждений своих в том, что надобно делать, и господством
лучших людей над худшими. Но польско-русская шляхта была только самомнительна, и
относительно государственности вовсе не отличалась той способностью, которую
Копецпольский признавал в презираемых ею Москалях, привыкших, по его словам, „в
каждый предмет вникать основательно*. Это доказала она слишком скоро, когда ни
высокая образованность нескольких из её представителей, ни воинские таланты
других, ни громадные богатства третьих, ни великия жертвы остальныхъ—не могли
остановить наплыва двух разноплеменных орд, соединенных только жадностью к
добыче.
Даже и теперь, в сладостном упоении революционным успехом, которого никто не
предначертывал и не ожидал, многие либералы были недовольны своим завоеванием и
не знали, чтб с ним делать. Одни роптали, что опрометчиво ослабили власть и
достоинство короля; другие находили оборонительное постановление мерою
бессильною; наконец, были и такие, что не доверяли королю даже в его уничижении.
Всосавши с матерним молоком совместимость обещания и клятвы с противным
намерением, шляхта ждала от короля нового посягательства на её свободу. „Никто не
может понять* (писал в это время прусский резидент), „какие намерения у короля,
который собрал столько войска, предпринял такое дело, уведомил о нем всех государей,
и теперь вдруг выпустил вой-
Т. IL
12
90
.
ско из рук. Это возбуждает подозрение во всех сословиях. Не доверяют королю,
готовятся воевать навербованных жолнеров, и назначили новый сейм черев четыре
месяца*.
В самом деле, было постановлено созвать новый сейм па 2 мая 1647 года,
собственно для того, чтобы всякую мысль о войпе и всевозможные недоразумения
устранить. Опозоренный, но тем не мепее упрямый в своих замыслах, король, с своей
стороны, надеялся, что в мае будущего года ему удастся склонить Речь Посполитую
исполнять его предначертания, и потому дал свое согласие на созвание нового сейма.
Но едва земские послы успели разгласить в провинции о своем республиканском
торжестве, как он, 10 декабря, объявил, что не увольнит ниодного жолнера. Он
представлял сенаторам резидентам грозную опасность со стороны Турции; и в самом
деле Порта думала тогда о примирении с Венецией и о войпе с Полыней.
Король сделался крайне раздражительным. Сенаторы боялись говорить с ним
оффициально, и не знали, чтб делать. Иакопец прибегпули к хитрости: королю была
подана просьба об увольнении от полковников гвардии, Денгофа, Осинского,
Лессгевана. Король сделался прямым казуистом: начал ссылаться на законоположения,
по смыслу которых (говорил он) сеймовое постановление относится к будущим
вербовкам, но не к настоящим. Тогда несколько духовных сенаторов погрозило ему
законом de non praestanda obedientia, и он обещал оставить на службе только 1.200
человекОднакож, дал полковникам гвардии приказъ—для вида, распустить немного
войска, но лучших жолнеров оставить. 13 декабря он снова переменил свое решение:
оставил гвардию в полном составе и выслал ее в Прусы, чтобы спрятать от сенаторов, а
войска, под предлогом опасности со стороны Турции, велел не распускать. Потом
разослал по полкам нарочитых посланцов для возвращения универсалов разосланных
Оссолинским, а 14 декабря начал снова вербовать жолнеров. Из Силезии несколькими
дорогами вступили в Полыпу навербованные прежде хоругви, грабя и насильствуя но
пути, к неописанному негодованию шляхты, которая, при этом известии, начала
