привели таки его наконец, через шесть лет резни, пожогов и всевозможных злодейств.
Много ли, или мало было у него таких знакомых, как Мокрский, только он возжелал
теперь содействовать избранию на польский престол экс-иезуита и экс-кардинала,
королевича Яна Казимира, которого, по разведкам царских людей, в начале козацкой
войны желала выбрать одна Корона, а Литва и козаки не желали. Именно трубчевский
воевода, Нащокин, доносил царю, от 8 июня, о словах почепского шляхтича, пана Яна
Станкевича: „потому де у нас, Лехов с Черкасы война, что де Коруна Полская хочат на
королевства королевича Казимера, а повет де Литовской с Черкасы—на королевства
королевича Казимера не хотятъ*.
Для предварительных переговоров с будущим королем, Хмельницкий послал в
Варшаву того же Мокрского. Ему вручил он и примирительное послание к сеймовым
панам. В этом послании он уверял панов, что всему злу виною Александр
Конецпольский да князь Вишневецкий. Один де был виновен тем, что всячески
тиранил Козаков и едва не запрягал в ярмо (о чем, однакож, не было сказано ни в
кратком, ни в пространном реестре козацких обид), а другой тем, что нападал на них с
войском своим, когда они, но разгроме коронных гетманов, хотели вернуться на
обычное место свое, на Запорожье, и позволял себе мучить попадавших в его руки
Козаков и духовных людей самыми страшными муками. Хмельницкий плакался на
свирепого князя, точно как будто козаки вели войну с одними жолнерами, табор против
табора, как будто они не вторгались в дома мирных помещиков, не избивали одним и
тем же махом прадедов и правнуков, не наполняли замков побитыми женщинами да
детьми, не насиловали жен и дочерей в виду мужей и отцов, не дарили алых, лент
обесчещенным девицам и не совершали над храмами и их усыпальницами всяческого
поругания, какое только могли придумать их сатанинские умы. Козак Тамерлан,
издеваясь над бедствиями Шляхетского Народа, придавал его защитникам зверские
черты Народа Козацкого.
Он по-прежнему свидетельствовался всемогущим Богом, что только крайняя беда и
порабощение заставили Козаков так оскорбить маестат 'Божий и их милостей
вельможных панов; по-преж-
288
.
нему жаловался на грабительство Конедпольского и на наступление Вишневецкого.
Козаки де уже было и * вернулись на Запорожье, но князь Вииппевецкий, по совету ли
некоторых панов (стоявших за Вишневецкого на сейме), или собственным упорством,
наступил на? них с войсками своими; Козаков и духовных они грабили, мучили, сажали
на кол, буравом глаза пробуравливали (этого в обширной панской переписке, весьма
прямодушной и даже враждебной Вишневецкому, нет) и иные неслыханные мучения
делали. „Видя, что уже и за душами нашими гонятся" (писал Хмельницкий), „мы были
принуждены двинуться (опять) и давать отпор шипим наступателям, и это потому, что
тут нас успокаивают ласковыми .письмами от их милостей панов Комиссаров,
посланпь.х Речью Посполитою, а тут, сговорясь между собой, с войсками на нас
наступают. Поэтому шли мы по следам кпязя Вишневецкого под Замостье, имея верные
известия, что князь его милость Вишневецкий опять собирает войска, чтобы с нами
воевать. Эти два пана были всему злу причиною. Они своею жадностью и завзятостыо
едва не в ничто обратили землю. Ведь и князь Вишневецкий за Днепром был точно как
за пазухой у нас, а мы его выпустили живым, помня о давшшиней приязни... Просим
отпустить нам невольный грехъ" (напевал Хмельницкий с голоса Адама Киселя), „а
этих панов, которые тому причиною, покрыть хулою (aby lym Panom... zganiono byиo).
Если же не будет нам помилования, и вы начнете против нас воевать, то мы это поймем
так, что вы нас не желаете иметь своими слугами, и это было бы нам весьма горестно".
Хмельницкий, очевидно, домогался опалы Вишневецкому: только под этим
условием готов был он пощадить панов, и в тоже время грозил московским
подданством.
Сын князя Вишневецкого, Михаил, царствовал в Польше после Яна Казимира.
Вместо Япа Казимира, паны могли бы сделать королем Князя Иеремию, и тогда
Хмельпицкии достиг бы только того, чего достигли Наливайко, Сулима и Павлюк.
Никто не знал этого лучше его самою, и потому-то он заставлял безголовых панов
