историография,— „зеницей ока католической церкви". Посылая в ГИольпту нунция
Торреса, архиепископа адрианопольского in partibus infidelium, то-есть титулярного или
будущего, папа велел ему действовать по предмету соединения церквей тайно даже от
короля и примаса **), открываясь во всем только трем лицам, Оссолинскому, Селяве и
Терлецкому, которые должны были наставлять его, как поступать с примасом, чтоб он
помог у короля и стоял за Брестскую унию на сейме.
Этот наказ обнаруживает сам по себе, какого двуличного человека сделал своим
наперсником Владислав IV в особе канцлера, и чего надобно было ждать от
королевского любимца в решительные моменты внутренней и внешней политики.
Оссолинский придумал способ для открытия военных действий против Турции без
согласия польской палаты депутатов, называвшейся Посольскою Избою и польской
палаты перов, называвшейся Избою Сенаторскою. Король был от него в восхищении.
По плану канцлера, известное уже нам постановление сената об отказе Татарам в
подарках должно было оставаться во всей силе до полного собрания на сейме обеих
законодательных палат. Раздосадованные отказом Татары не замедлят вторгнуться в
польские границы. Тогда король воспользуется предоставленным ему правомъ
*) Итальянская монета scudo ценилась в 5 франков 35 сантимов.
**) Вспомним, что и в Наливайково время примас чуждался церковной уаии. (См.
выше стр. 108 первого тома).
.
25
„отвращать от государства опасность собственными средствами\ ѵ.м> оборонной
войны перейдет в наступательную и займет Крым. Турки станут оборонять свою
Татарию. Панам, домогавшимся от короля мира, по-неволе придется поддержать честь
польского оружия и вторжением в Турцию предупредить повторение Хотинской войны.
Обещанные папою деньги, вместе с его влиянием на католическую партию, устроят
остальное. Таков был, в общих чертах, млап Оссолинского.
Шляхта, в своем вечном разладе с патмщ желала Турецкой войпы, подобно её
родственникам, козакам, которые постоянно расходились в своих интересах с богатою
и мирною частью населения Речи Посиолитой. Оссодинский умел и дома не хуже, как
ма-грани цей, направлять умы к предположенной цели; но его задушевная цель всегда н
для всех оставалась тайною. В качестве великого, то-есть коронпого, канцлера, он, в
сеймовой пропозиции 1645 года, высказался так:
„В обеспечение украипиых земель мы основывались на платеже Татарам подарков,
которые оии попросту зовут гарачем. Ито г всюду ославленный стыд нашего народа
сносили мы еще, пока наша дань утоляла в Орде жажду грабежа и пленения в Полыпе.
Теперь же, когда весь Крым едва не обратился в разбойничий вертеп тех, которые
увозят паши подарки, король предполагает вам на размышление: хотите ли оставаться в
таком посрамлении, платя за собственные утраты, или же, уповая на милость Боною, на
дознанное счастье и доблесть нашего монарха, на пламенную готовность вождей
служить отечеству и па мужество войска, желаете поступить, как велят намъ—
неизвращенная слава наших народов, безопасность папшх братий, достоинство
шляхетской крови и, наконец, свобода стольких душ, кровью Спасителя нашего
искупленных, прикованная к языческим галерам на гибель христианства. Не хочет его
милость король отдавать на страшном Божием суде отчет в таком мпогкестве своих
подданных, отуреченных, Божие имя ругающих; не желает он также кровавых слез,
взывающих к Богу о мщении и прошибающих небеса. Готов он вверенных ему людей
заслонпть от их песчастья собственною грудью и там искать свободы, откуда приходит
неволя*.
Польско-русские магнаты, при всей своей гордости, можно сказать царственной,
издавна привыкли продавать королям свои услуги за дигнитаретва и пожалования.
Владислав задобрил представителя когда-то православных Острожских, Доминика,
князя на Остроге
т. ии.
4
26
.
Заславского, литовского подканцлера Льва Сопигу, Юрия Скумпна Тишковдча,
Иеремию князя Вишневецкого, Януша Радивида, а в том числе и фактора продажи,
Юрия Оссолинского, раздачею—кому воеводства, кому гетманства, кому города, кому
богатого староства. Прочие „дука“ польской олигархии должны были ждать и
дослуживаться такой же раздачи. Но кроме дигнитарств и королевициш, у Владислава в
