-- Ну, что вы, ей-богу! -- взвилась старушка. -- Фамилия это у него такая, понимаете?! Финк!!!
-- Во сколько вы позвонили в милицию?
-- Вот только что, час назад. Как раз фильм кончился.
-- Это какой же, "Санта-Барбара"?
Евдокия Григорьевна все больше поражалась некомпетентности следователей.
-- "Санта-Барбара" начинается в двадцать сорок пять. И по второму каналу. А "Роковое наследство" в четверть седьмого начинается по первой и заканчивается через час тоже по первой да плюс реклама. Стало быть, в двадцать пять минут восьмого. Значит, пошла я к нему в половине восьмого. Ну, и увидала его мертвым. Сердце в пятки опустилось. Пришла-то я к Адольфу Зиновьевичу, как он просил, за получкой, потом увидела это безобразие и сразу же стала звонить. Потом пошла к себе, стала звонить участковому, должен же он знать...
-- А вот этого вот Авокадова еще не было?
-- Чечена? Не. Еще не было.
-- Значит, про убийство женщины вы не заявляли?
-- Да что я, похожа на шалунишку? -- Евдокия Григорьевна от обиды даже руку в бок уткнула и плечиком дернула.
-- Как же вы опознали убитого? -- спросила она. -- Ведь он ничком упал, лица не видно.
-- А кому ж еще-то здесь быть? И потом, что же, я его телосложения не знаю?
Нонна Богдановна еще спросила:
-- А больше вы ничего не слышали? Не видели?
-- Да что же, милая, мне целый вечер у двери стоять? Он пришел, когда сериал начался. Я уже приготовилась, легла, чайку себе налила. Он как раз хлопнул дверью, через десять минут позвонил, сказал -- зайдите за получкой. А у меня "Роковое наследство" идет, это -- святое. Вот я и зашла по окончании -- в полвосьмого, -- она горестно вздохнула. -- Не видать мне теперь заработанного.
-- А дверь квартиры к вашему приходу была открыта? Не помните?
Старушка напряглась, сосредоточилась.
-- Открыта была дверь-то. Я еще подумала -- он для меня открыл.
Нонна Богдановна указала на дверь гостиной.
-- Ну пойдемте, что мы тут с вами стоим. Вы что-нибудь трогали в квартире, когда вошли? Помимо телефона. Вы ведь отсюда звонили?
Гостиная оказалась уютной, хоть и обставлена была в духе вернувшегося со службы в Западной группе войск майора. Напротив полированной стенки темного дерева стоял диван. В углу два кресла, их разделял столик. Над диваном висел ковер ручной работы с туркменским орнаментом и бахромой.
Серафимова не любила задавать вопросы свидетелям с пылу с жару. Ей нравилось осматривать место происшествия без выяснения предварительной информации об убитом и обстоятельствах его смерти. Только на "чистые мозги" она могла взять след, с толком "прочитать" оставленную на месте преступления информацию и разложить по полочкам события, произошедшие накануне. Но теперь ей необходимо было, чтобы старушка аккумулировала в себе необходимую информацию, зафиксировала ее в своей памяти. Последний вопрос так и полоснул Евдокию Григорьевну по сердцу:
-- Что значит трогала ли я вещи? Слушайте, спешу заявить, что я ничего тут не брала и никогда ничего, вы понимаете? Как же вы можете меня подозревать? Мне бы даже в голову такое не пришло!
Нонна Богдановна попыталась успокоить старушку, но та разволновалась не на шутку:
-- Послушайте, послушайте, Нина Борисовна... Это не я его ограбила. И убила не я. Я знаю, о чем вы подумали. Но зачем же обвинять невинного человека? Я всю войну медсестрой прошла. Наше поколение не такое, как нынешние. Мы к чужой вещи и близко не подойдем. Да и потом, куда я бы дела эти доллары? На что они мне сдались!
-- Какие доллары, Евдокия Григорьевна?
-- Да вот они все на месте. В той секции. -- Она показала на небольшой ящичек в той части стенки, где обычно хранят белье. -- Я как Адольфа с топором в затылке увидала, так сюда, во-первых, звонить, во-вторых, деньги проверила...
-- Искали свою приготовленную зарплату?
Евдокия Григорьевна уцепилась за подсказку:
-- Конечно. У меня, между прочим, дочь. И самой надо на что-то жить. А где у него деньги лежат, я знаю.
-- А деловые бумаги? Сберкнижки?
-- И в книжном шкафу, и в портфеле. В спальне стоит. Он его, правда, по-другому называл, вроде "кекса" что-то. А деньги -- вот они, проверьте, в ящике.
