-- Вам так доверял хозяин квартиры?
-- А чего мне не доверять? Да я и сама наблюдательная. Но меня хоть пытай, я бы ничего не сказала, раз уж так доверяет человек. Да и деньги хорошие он мне платил.
-- Много было работы?
-- Много, -- протянула Евдокия Григорьевна, потом запнулась, -- но не очень. Он ведь часто в разъездах. Вот и вскорости собирался в командировку. А порядок -- его, главное, постоянно поддерживать. Чуть слабинку дашь, глядишь, все мхом порастет. Вот только после вечеринок приходилось посуду в машину специальную загрузить да на кнопку нажать. Да она не моет ни черта, только порошок переводить, а сколько он...
-- Так вы взяли причитающиеся вам деньги? Или больше?
Старушенция стянула губы, произвела ими манипуляцию, как наперсточник -- пальцами, и процедила:
-- Ничего я не брала. А получка -- вот, -- она достала из халата стодолларовую бумажку. -- Отдать?
-- Нет, оставьте себе, -- подумав, разрешила Серафимова. -- Скажите, а он не сообщил вам, по-чему именно сегодня готов был выдать вам деньги?
-- Нет. Только и сказал: может, мол, заплатить мне сегодня за прошлый месяц. И еще, что потом уедет в командировку и...
Нонна Богдановна не торопилась открывать ящик, выжидательно смотрела на женщину.
-- Так вы говорите, в голове вашего хозяина, когда вы обнаружили его убитым час назад, торчал топор? -- спросила она неожиданно.
Старушка попятилась назад и, не выдержав равновесия, плюхнулась на диван.
-- А вы под кроватью смотрели? -- вдруг осознав что-то ужасное, спросила она.
-- Вам бы частным сыщиком работать, Евдокия Григорьевна, -- усмехнулась Серафимова. -- Да не волнуйтесь вы так, еще посмотрим.
Взгляд следователя упал на дамскую сумочку, смятую ослабевшим корпусом старушки, и на туфельки на шпильках, почти полностью засунутые под диван. Она позвала Братченко и продолжала расследование.
-- Так вы говорите, -- вновь начала она, -- что вы проверили вещи и деньги сразу? Вы только не волнуйтесь -- никто вас не подозревает. Ведь всегда можно пойти к вам и удостовериться, что чужой валюты у вас нет, правда же?
Женщину вновь задели слова следователя.
-- Проверяйте, коли вы ветерану войны уже не верите.
-- Так сколько должно быть денег в ящике? -- спросила Серафимова, приближаясь к секции.
-- Две тысячи, -- сказала Евдокия Григорьевна.
-- То есть как это две тысячи рублей? -- вмешался подошедший Братченко, достал из кармана четыре жеваных пятисотрублевых бумажки. -- Вот столько, что ли?
Евдокия Григорьевна вжала подбородок и посмотрела на Братченко как на идиота:
-- Вы, молодой человек, слышите звон, да не знаете, где он. Я же говорю, что рубли, то есть деньги, не русские.
Нонна Богдановна подошла к ящику и, ухватив пальцами за боковые стенки, выдвинула его. Ящик был пуст. Тогда она повернулась к Братченко и тихо проговорила:
-- Похоже, когда она нам звонила, преступник или преступница, -- она глазами показала на сумочку и туфельки, -- были еще здесь, первый ложный звонок от имени Евдокии Григорьевны произведен женщиной. -- Потом она обернулась и сказала торжественно: -- Ящик пустой.
Евдокия Григорьевна взвизгнула и зашептала, что это не она, что деньги были, пусть поищут.
-- Следов борьбы нет, -- компетентно заявил Братченко.
Евдокии Григорьевне приказано было дожидаться в гостиной и под страхом уголовного наказания не прикасаться ни к чему, кроме дивана. Вытащив из-под женщины чужую дамскую сумочку с позолоченным замком, Серафимова и Братченко пошли осматривать всю квартиру. Братченко, здоровяк, крепыш, проныра в хорошем смысле слова, второй год не мог адаптироваться в обществе этой демонической женщины. Стоило ему увидеть Серафимову, как он терялся, замолкал и боялся, все время боялся сморозить какую-нибудь глупость. Но, к сожалению, обычно так и получалось. Серафимова никогда не соглашалась с ним, не проникалась его вопросами, одергивала его и, как ему казалось, надменно давила своим интеллектом.
-- А может, эта бабуся сама все прибрала?.. -- шепотом спросил Братченко в коридоре.
-- Вряд ли. Зачем ей тогда свидетельствовать, что деньги час назад вообще были? Но вы проверьте потом ее квартиру по-тихому, пока старики здесь торчат. Поищите портфель в спальне и заодно проверьте книжный шкаф. Пиджак. Записные книжки. И кто-нибудь удосужится сегодня снимать?
