Братченко чуть не прослезился от несправедливой претензии: Серафимова прекрасно знала, что фотоаппарат тридцатилетней давности "Зенит" списан на прошлой неделе из-за отсутствия у прокуратуры денег на пленку, то есть за ненадобностью.
Коридор завернул за угол. Братченко нащупал выключатель. Яркий свет озарил ухоженную холостяцкую кухню. Было понятно, что кто-то готовился отужинать, и ужин был рассчитан на двоих. Еще не разобранный пакет с продуктами лежал на угловом рабочем столике. Из другого вывалились разные там деликатесы: рыбное ассорти, упаковка свежей клубники, сыр, печенье и небольшой копченый угорь. А на обеденном столе стояла бутылка ликера и два бокала, по краям одного из них виднелся след губной помады. Другой же был пуст и чист. В пепельнице лежал свежий окурок, также со следами помады.
-- Снять отпечатки, -- проскрипела Серафимова. -- Орудие убийства есть?
-- Орудие убийства -- секс, -- пошутил Братченко, на что незамедлительно получил уничижающий взгляд патронессы.
-- Виктор Игнатьевич, имейте уважение, -- настойчиво потребовала она.
-- Извините, Нонна Богдановна. Но как же еще сказать-то, если он в таком виде застигнут?
-- В каком таком виде?
-- Вам с пола не видно было. На взлете, то есть, можно сказать, раздеваясь, ну, готовясь к этому самому... акту. Там и презервативы на тумбочке...
-- Вы опять! Что за словечки у вас?!
-- Но была ведь женщина, -- укладывая в пакет бокалы и бутылку молочного ликера, проговорил Братченко. -- Эх, богатенький, видно, клиент был. Такой ликер под четыреста рубликов в магазинах.
-- Вам виднее, молодой человек. Потом здесь алюминиевой пылью пройдетесь. А теперь посмотрим санузел.
Они вернулись в коридор и открыли дверь в ванную.
Братченко сразу схватил Серафимову в обнимку, ожидая очередного проявления ее профессионального заболевания, но та отбилась и не без кокетства сказала:
-- Молодой человек, во-первых, это нужно делать галантнее, а то вы мне, неровен час, ребра переломаете. Во-вторых, мой дорогой, я на женские трупы не реагирую, пора бы знать.
-- Буду знать, Нонна Богдановна, -- закивал смущенный Братченко.
-- И еще, Витенька. Сколько раз я буду повторять, что это ваша прямая обязанность -- сразу пройти по всей квартире, и желательно с мерами предосторожности, как в американских бо--евиках.
-- Я не любитель... -- проворчал Братченко.
-- А вы и не должны быть любителем. Вы должны быть -- профессионалом.
Ванная комната представляла собой большой зал с зеркальным потолком и огромными зеркалами вдоль стен, вместивший не только необходимые атрибуты, но и мраморную угловую тумбу, душевую кабину, маленькую датскую сауну и джакузи.
-- Проверьте, Виктор, мои подозрения... -- повторила Серафимова.
-- Да-да, -- Братченко приготовился.
-- Этот Финк по гороскопу, наверное, рыба, уж я-то в этом разбираюсь.
Братченко обмяк и, кивнув в сторону второй жертвы, спросил:
-- А что это она делала такое? На унитаз похоже.
На биде серого мрамора спиной к вошедшим восседала обнаженная женщина. Ее шея была перевязана колготками.
-- Это в вашем возрасте тоже пора знать. Обычная гигиеническая процедура... Кажется, "скорая" подъехала.
-- У вас хороший слух, Нонна Богдановна, -- подольстился Братченко.
-- Нет. У меня вообще нет слуха, Витенька. Это мой единственный недостаток. Просто они вот в этом зеркале отражаются, видите?
ПРАВО НА ИНФОРМАЦИЮ
Серафимова повела коллегу от несчастной розовотелой девицы, поникшей на биде, с колготками на шее, оглянулась и буркнула с презрением:
-- Прости Господи!
Квартира наполнялась народом. Но, к счастью, щепетильный до занудства Устинов уже зафиксировал все возможные следы преступления, собрал и упаковал весь материал для исследования. Время было позднее: уже закончились все сериалы.
Братченко выбежал в прихожую и громко требовал, чтобы все вышли из квартиры, потому что ведется расследование по горячим следам, но сквозь кучку соседей, встревоженных мигалками "скорой" и милицейской машины, протискивались все новые лица: то фотограф из следственного отдела, то увалень-милиционер со страдальческим лицом, то санитары. Извиняясь, пробрался сквозь толпу в холл средних лет щеголеватого вида мужчина с модной короткой стрижкой и трехдневной небритостью.
