Я никогда не спрашивал Харвея, как он оказался в Спрингфилде. Но он все-таки очутился там. Поселившись в «Кастл отеле», Харвей заявился в «Атлас компани» и заказал для себя визитные карточки. Случилось так, что Джастин был один в мастерской, и он сам выполнил заказ Харвея, который хотел, чтобы его карточки были наилучшими и гравированными. Харвей всегда желал все наилучшее.
Харвей, по всей вероятности, поначалу даже не заметил Джастина. В самом деле, почему он должен был это сделать? Но Джастин разглядел Харвея очень хорошо. И он увидел в этом человеке все то, чем он сам хотел обладать. И что у него, Джастина, никогда не будет. Потому что с этим надо родиться.
Джастин собственноручно изготовил пластины для визитных карточек и сам отпечатал их. Он проделал замечательную работу с тем, чтобы визитки полностью соответствовали облику такого человека, как Харвей Пренсис. Такое имя было отгравировано на каждой карточке, только оно — и больше ничего. Только очень важные люди имеют такие визитки.
Джастин очень художественно выгравировал полное имя заказчика тонкими, изящными линиями, использовав свободный курсивный стиль, вложив в каждую букву все свое мастерство. И это оказалось не напрасным. Ибо на следующий день, когда Харвей вновь заявился, чтобы забрать свои визитки, он взял одну, посмотрел на нее и спросил:
— Кто это сделал?
И маленький Джастин с гордостью сообщил ему, кто исполнил заказ. Харвей улыбнулся ему и сказал, что это — работа мастера. Он пригласил Джастина пообедать с ним вечером после работы в Голубом зале ресторана «Кастл отель».
Вот таким образом Харвей и Джастин познакомились. Но Харвей был осторожен. Некоторое время он выжидал, изучая Джастина. Затем, как бы между прочим, спросил его, может ли он изготовить пластины для печатания пяти и десятидолларовых банкнот.
Харвей сказал, что у него есть связи. Что он может оптом продавать фальшивые деньги людям, которые способны пустить их в оборот. И самое главное — Харвей знал, где можно приобрести бумагу с шелковыми нитями в ней, почти идентичную той, из которой изготавливаются настоящие деньги. Настолько схожую, что разницу мог определить только эксперт.
Джастин оставил свою работу в «Атласе». Он и Харвей отправились в Нью-Йорк, где на Амстердам авеню открыли маленькую типографию якобы для печатания визиток и поздравительных открыток. На самом дело они приступили к печатанию фальшивых денег. Джастин трудился напряженно, очень напряженно. Он никогда так не напрягался в своей жизни. Потому что помимо изготовления металлических пластин для печатания пяти и десятидолларовых купюр, ему приходилось выполнять и вполне законные заказы, чтобы оплатить расходы по организации нелегального бизнеса.
Он работал день и ночь почти год, изготавливая пластину за пластиной, каждый раз одну лучше другой, пока, наконец, не получились такие пластины, о которых Харвей сказал, что они — то, что нужно.
В этот вечер они отпраздновали творческий успех Джастина, поужинав в ресторане «Вальдорф-Астория», после чего совершили турне по ночным клубам Нью-Йорка. Харвею пришлось здорово потратиться. Но это уже не имело значения: они становились богачами.
Впервые в жизни тогда Джастин попробовал шампанского. Они выпили несколько бутылок. Дин совершенно опьянел и вел себя глупо. На следующее утро Харвей сказал ему об этом, но Джастин совершенно на него не обиделся. Харвей отвез его в свою комнату в отеле, уложил в постель, и Джастин с алкогольным отравлением провалялся в ней пару дней. Но это тоже уже не имело значения: они становились богачами.
Затем Дин стал печатать купюры, и они действительно разбогатели. Джастин уже не работал с прежним напряжением, отказывался от обычных заказов, объясняя клиентам, что он якобы перегружен и не успевает сделать все вовремя. Он выполнял лишь минимум заказов, чтобы не терять, как говорится, вывеску. А под прикрытием этой вывески продолжал изготовление фальшивых купюр, которые сделали его и Харвея богачами.
Постепенно Джастин познакомился с людьми, с которыми Харвей имел дело. Он встретился с Быком Мэллоном, здоровенным типом, похожим На быка и носившем соответствующее прозвище. Мэллон пускал изготовленные Джастиным фальшивые деньги в оборот. Лицо Быка никогда не улыбалось и не меняло своего непроницаемого выражения. Никогда. Исключая те минуты, когда Бык подносил горящие спички к подошвам голых ступней Джастина. Но это случилось позже, тогда, когда Мэллон хотел узнать, куда Джастин девал пластины.
