— Ты должна смочь. Он не тяжелый, ты же сама говорила.
— Милый, я так боюсь.
— Я рассчитываю на тебя, Джейнис.
— Я люблю тебя, Ларри.
— Ты готова?
— Да, только скажи, чем все это кончится.
— Все кончится хорошо.
— И ты будешь со мной через месяц?
— Да.
— И мы поженимся?
— Конечно.
— И ты всегда будешь любить меня? И никогда не покинешь?
— Нет.
— И ты станешь великим актером. И каждый вечер, когда ты будешь приходить с работы, я стану встречать тебя обедом. В доме будет чистота. Мы выпьем вина. И будем целовать друг друга. Скажи, что так и будет.
— Джейнис!
— Скажи мне. Пожалуйста. Я так нуждаюсь в поддержке. Ведь я убила его. Я убила моего бедного пьяного мужа, которому только сорок три года.
— Конечно. Все будет так, как ты сказала. Именно так, даю тебе слово, — сказал мужчина, как бы лаская ее своим голосом.
— Ты — это я. А я — это ты.
— Да, конечно. Только поторопись, пока не стало светать.
— Ты мне позвонишь?
— Через час. Ты должна все закончить через час.
— Я хотела бы, чтобы ты был со мною.
— Я тоже. Но надо реально смотреть на вещи.
— Я думаю о тебе каждую секунду.
— Я тоже.
— Ты не возненавидел меня за то, что я сделала?
— Нет. Я люблю тебя.
— Повтори.
— Я люблю тебя.
— Я сделаю все, — она чуть помолчала. — Позвони мне через час.
— Обязательно.
— Это я и хотела услышать. Теперь я спокойна.
— Ты сможешь избавиться от тела?
— Смогу.
— После того, как положишь его в машину, поезжай по шоссе вдоль восточного побережья. Помнишь тот док, где мы останавливались, поблизости от 16-й улицы?
— Помню. Ты там в первый раз поцеловал меня. О, милый…
— Подъезжай к доку. Убедись, что вокруг никого нет, а затем сбрось тело в воду. Потом отгони машину и оставь ее где-нибудь подальше от своего дома. Не забудь надеть перчатки. Когда все сделаешь, возвратись домой.
Последовало молчание.
— Джейнис, ты слышишь меня? Все надо сделать как можно скорее.
— Я слышу, — отозвалось тихо в трубке.
— Ты умница, моя девочка.
— Я сделаю это ради тебя. Я бы никогда не сделала этого ради другого. Начинает светать.
— Тогда поторопись.
— Хорошо… Ларри?
— Что?
— Ничего… О, господи, как я боюсь!
— Спокойно. Спокойно.
— Доброй ночи, любимый. Будь со мной.
— Я с тобой на всю жизнь..
Раздался щелчок, линия разъединилась. Он мягко положил трубку на рычаг. В комнате по-прежнему было темно и прохладно. Это ночная прохлада в Калифорнии ему была по душе. Он зажег последнюю сигарету и смял в комок пустую пачку. Спустя минуту вновь снял трубку и набрал номер полицейского управления Лос-Анджелеса. Прокашлялся, пока его соединяли. Он должен говорить убедительно.
— Мое имя Ларри Престон, — сказал он дежурившему у пульта сержанту. — Я актер. Живу на Юкка-стрит, недалеко от бульвара Сансет. Примерно десять минут назад мне позвонила из Нью-Йорка жена моего приятеля. Она находилась в состоянии истерики, путалась в словах, поэтому я не знаю, говорила ли она правду. Но она клялась, будто только что убила своего мужа. Сказала, что не могла больше выносить его издевательств. Она намеревается спрятать тело в автомобиле и выбросить его в воду с причала, что поблизости от 16-й улицы. Она говорила, как полоумная. Я полагаю, что надо немедленно предупредить полицию в Нью-Йорке.
Он также описал серый «форд», сказал сержанту, в каком направлении она поедет, и извинился за то, что не может сообщить номер машины. Сержант поблагодарил его за содействие и заверил, что незамедлительно свяжется с полицией в Нью-Йорке, а после сообщит ему о результатах принятых мер.
Закончив и этот телефонный разговор, Престон просидел неподвижно еще минуту, прокручивая в уме все спорные моменты своей версии, и убедился, что, если вдруг его вызовут для дачи свидетельских показаний, неувязок не будет. Все выглядело совершенно правдоподобно. Подумав, что ему нечего опасаться обвинения в соучастии, он сделал последнюю затяжку и ткнул окурком в пепельницу. Затем встал, прошел сквозь темноту в спальню, проскользнул в постель и натянул на себя одеяло. Простыни все еще сохраняли тепло. Он лежал очень тихо, с открытыми глазами, уставившись в потолок, почти не дыша. Ему не спалось.
