При общем взгляде Морозова на историю, как на колоссальную
фальсификацию, священные тексты тогда представали ключом, который одни
"посвященные" оставили другим "посвященным". Проинтерпретировав
аллегорически и с астрономически-астрологической точки зрения
библейские события, можно было понять, что вся мировая "хронология" не
верна. Так и поступил Морозов. Он решил, что "Апокалипсис" рассказывает
об астрономических явлениях. Выяснилось, что в таком случае придется
отменить всю мировую филологию. И Морозов ее отменил. А заодно и
историю, источниковедение, археологию...[13]
Одновременно в произведениях Морозова стихийно отразилось
умонастроение, разделявшееся многими интеллигентами конца 19 в - начала
20 вв., придерживавшимися "левых взглядов". В это время огромные массы
людей были одержимы ощущением принципиальной "неправильности",
заключенной в самих основах бытия. Они требовали радикальной переделки
мира, причем не только в плане социальном. Во многих случаях речь шла о
вполне утопических требованиях "новой земли и нового неба", то есть
мистического преобразования всего существующего миропорядка.[14].
Взгляды Н.А. Морозова вполне совпадают с этим общественным желанием -
уничтожить "старый мир", сокрушить все основания, на которых он
существовал. Радикальный атеизм большевиков, в конец концов,
выродившийся в некую "псевдорелигию", всю сосредоточенную на
бесконечных ритуалах, также был попыткой уничтожения духовных основ
старого общества. Теория Морозова возникла из еще более глубоких
побуждений. Он, видимо, подсознательно считал, что "новому человеку
нового мира" понадобится и "новая история", не имеющая ничего общего с
историей "старой".[15]
Стремясь к "освобождению от духовных оков" и "борясь с суевериями",
Морозов оказался даже более последователен, чем советские атеисты,
просто голословно доказывавшие, что Христа не было. Для этого им даже
приходилось скрывать некоторые исторические данные, противоречащие их
концепции.[16]
Морозов пошел дальше и в этом плане оказался менее уязвим. Он просто
объявил сфабрикованной фальшивкой любые сведения о ранней истории, в
том числе и об истории христианства. Его невозможно было бы смутить
открытием новых текстов, так как они точно также были бы объявлены
фальшивкой.
В целом ряде случаев советская версия истории была гибридом, в котором
сочетались традиционные представления о прошлом и марксистские идеи.
Марксизм, за некоторыми исключениями (в первую очередь, как раз
касающейся евангельской истории), предлагал историкам скорее особый,
директивный способ интерпретации фактов. Факты же, извлекавшиеся из
исторических источников, оставались теми же и у "буржуазных ученых", и
у самых ортодоксальных марксистов. Оставалась возможность и для спора,
и для диалога. Морозов же подверг сомнению саму возможность получения
достоверных фактов из исторических источников. Для него главной и
первичной была теория, а не факты. Традиционной схеме научного
исследования (концепция корректируется, если факты ее опровергают) он
предложил альтернативу - отрицаются факты, если они не соответствуют
концепции.
Для этого предлагалось два пути - либо объявление фальшивкой источника,
откуда был заимствован факт, либо "уничтожение" этого факта, при помощи
отождествления его с другим, часто совершенно несходным историческим
событием. (В последнем случае источник объявляется символическим,
оккультным сочинением.)
Неприязнь Морозова к христианству абсолютно иррациональна и речь здесь
не может идти о чисто научных взглядах. И это, повторюсь еще раз, была
подсознательная неприязнь целого общественного слоя. Большевики и
другие радикальные атеисты пытались "убить" Христа формально, просто
заявляя, что он не существовал. И поэтому они были уязвимы - любые
археологические находки, древность самих упоминаний о христианстве
могли сокрушить их концепцию. (Так, в конечном итоге, и произошло.
Археология сделала невозможным радикальное отрицание библейских
событий.)
Морозов же был неуязвим, хотя для этого ему пришлось перечеркнуть всю
всемирную историю. Христианства не было, потому что не было Рима,
Иудеи, Древнего Египта, Греции и т.д., и т.п. В принципе, концепция
Морозова могла бы стать идеальной концепция для идеологов тоталитарного
общества, потому что радикально отрывала людей "нового мира" от
традиций "мира старого". Она вполне могла бы восторжествовать в
советскую эпоху, как торжествовала альтернативная астрономия в
нацистской Германии, как господствовала альтернативная биология в
сталинском СССР.
