Воевода внимательно осмотрел и его.
— А я не верю, — произнес он чуть ли не по слогам, молча встал и вышел из гридницы.
После этого он закрылся с самого утра в дальней светелке тиуновского терема, прихватив с собой увесистый бочонок хмельного меда, и выходил из нее лишь по нужде. Наутро он аккуратно возвращал абсолютно пустую тару, хватал новый бочонок и опять исчезал в светелке. Так длилось три дня. На четвертый он появился в гриднице во время шумного застолья абсолютно трезвым.
— Вот, воевода, тризну по князю правим, — в оправдание пробасил тысяцкий стародубского полка Останя. — Не хочешь с нами чару испить? — И протянул Вячеславу кубок с медом.
Тот брезгливо покосился на него, затем все-таки взял посудину в руки и медленно вылил мед обратно в братину, после чего смял в руке сам кубок и произнес:
— Я по живым тризну не справляю и вам не советую. Грех это.
Швырнув изуродованную посудину на стол, он, зло хлопнув дверью, вышел прочь. Уже во дворе его внимание привлек тот самый старичок, суетившийся неподалеку с конской упряжью. Неспешно подойдя, уселся рядом с ним на низенькую лавку и буркнул:
— А скажи-ка мне, дедушка Мирко, что это за Ведьмино болото?
Тот хитро покосился на воеводу и в свою очередь осведомился:
— А тебе пошто? Из любопытства вопрошаешь али как?
— Али как, — мрачно ответил Вячеслав. — Раз князя не нашли, а везде, кроме этого места, побывали, то, значит, мне теперь самому туда путь лежит.
— Ишь ты, — мотнул головой старичок. — Не угомонился, стало быть?
— И не угомонюсь, — почти угрожающе пообещал воевода.
— А сказывать мне тебе нечего, — пожал дед Мирко плечами. — Оно — хитрое. Путей к нему много, а воротца одни. Захочет ежели — само откроет. Не захочет — все лето проплутаешь и все равно не сыщешь.
— А дальше что?
— Дальше-то, — протянул старичок задумчиво. — Там тоже по всякому может быть. Ну вот, слыхал я, к примеру, что времечко там течет странно. Не иначе как Числобог куражится. Ты думаешь, что денек один там пробыл, а выйдешь — цельного лета как не бывало. А могет и наоборот быть.
— Ну, ну, — поощрил воевода. — А еще что скажешь?
— Что скажу, — хмыкнул дедок. — А скажу, что ежели ты думаешь, что я тебе учну небылицы все сказывать, кои среди людей про него ходют, так енто ты здря. Чай, не на посиделках девичьих, чтоб я тебе тут страстями всякими пугал.
— А что — страшное оно?
— По всякому, — буднично заметил дед Мирко. — Кто и впрямь оттуда с седой головой выходит, а кто и нет.
— То есть не испугавшись? — уточнил Вячеслав.
— То есть вовсе не выходит, — неожиданно осерчал старичок и, чуть ли не подскочив на месте, с неожиданным проворством метнулся к конюшне.
Воевода немного посидел, в задумчивости ковыряя синим сафьяновым сапогом небольшую кучку навоза, и подался вслед за дедом Мирко.
— Так как его найти-то? — спросил угрюмо.
— Оно, милай, само тебя сыщет. Ежели восхочет, конечно, — произнес тот нараспев и буднично уточнил: — Седлать что ли, аль ишшо подумаешь?
Вячеслав посмотрел на плутовато ухмыляющегося старичка и махнул рукой:
— Седлай. Да заводную не забудь, — напомнил он.
Потом оглянулся рассеянно по сторонам и увидел изобретателя, который бесцельно бродил по двору.
— Миня, со мной поедешь? — почти весело крикнул он ему.
— А… куда? — тут же встрепенулся тот.
— Куда-куда. Князя нашего искать, вот куда, — ворчливо и как-то буднично откликнулся Вячеслав.
— А разве он?.. — Глаза Миньки загорелись на миг, но тут же потухли. — Он же… — и осекся, не желая продолжать.
— Ты что? — громким шепотом, словно не веря услышанному, переспросил воевода. — Ты тоже? Ты как они? — Он возмущенно махнул рукой на княжеский терем.
Из распахнутых настежь дверей, где-то там, в глубине, отчетливо послышался пьяный говор и чей-то смех.
— Слыхал?! Это они пируют, гады! — смачно произнес, будто плюнул, Вячеслав. — Тризна у них, видите ли. И ты туда же?! Нет, ты только скажи, ты что — тоже поверил?!
— Я, — шмыгнул носом Минька. — Нет, ты что, Слав. Я никогда. Только, — и из правого глаза мальчишки выкатилась слезинка, — только сколько времени прошло, — и еще одна соленая капелька выкатилась из левого, — а тут еще этот… с черепами и… с Костиным плащом…. Ну, я и… — Он снова шмыгнул носом. — Но я все равно верю. Костя жив.
