— Хм, — заинтересовался Минька и тут же быстро даже не ушел — убежал.
— Ну вот, одного озадачил. Вот только надолго ли? — пробормотал вполголоса воевода.
Вскоре выяснилось, что всего на три дня.
Первый день изобретатель ходил почти веселый, выяснив, что на тщательный поиск нужно в сто раз больше народу. На второй день он это повторял уже не столь уверенно, на третий — больше для себя самого.
На четвертый же нашлись некоторые спутники князя. Например, ярл Эйнар и с ним еще двое викингов: Грим Кровавая Секира и Ингольф Два Меча.
От них-то Вячеслав и узнал, что по настоянию самого князя они разделились на пять частей по три человека в каждой, чтобы, как заявил сам Константин, шансов на спасение у него самого оставалось намного больше — вдруг преследователи перепутают. Воевода во время этого эпизода только иронически хмыкнул, лишний раз удивляясь, как легко запудрить мозги людям.
Как же. Зная Гремислава и его потрясающее чутье на князя, которое даже имело имя и называлось «ненависть и месть», сразу ясно, что Константин тем самым лишь спасал остальных двенадцать спутников, которые от него отделились. Он еще удивился, как это князь и оставшихся двоих не прогнал от себя под тем же самым предлогом. Однако, узнав о том, что его спутниками остались Ральф по прозвищу Черный Клубок и какой-то спецназовец по имени Торопыга, а прозвищем Панин, Славка только хмуро мотнул головой и продолжал внимательно слушать рассказ Эйнара. На третьи сутки своих блужданий ярл отчетливо слышал не так далеко странные раскаты грома, хотя небо было абсолютно чистым.
Минька, который тоже присутствовал при этом рассказе, сразу оживился и сказал Вячеславу, что гром — его работа, тонко намекнув на ухо о гранатах, которые Константин изъял у него.
— Спустя сутки, — продолжал Эйнар, — мимо нас проехали несколько всадников, которые везли на носилках своего князя Ярослава, перебинтованного, но еще издававшего слабые стоны.
— Может, не довезут, — вздохнул Вячеслав. — То-то Косте нашему радости бы подвалило.
— Если он еще живой, — сурово добавил Минька.
— Типун[117] тебе на язык! — испугался воевода. — Нет, сразу пять типунов для надежности! Думай, когда мелешь и чего мелешь!
— Мы хотели напасть, но потом решили, что силы неравны. Их двенадцать, а нас трое, — продолжал Эйнар. — Если бы Кровавая Секира не был так тяжко ранен, а Ингольф смог бы удержать в руках оба меча — мы все равно бы напали, а так…
— Ты про князя, про князя говори, — поторопил ярла Вячеслав.
— Но я о нем так ничего больше и не слышал, — растерянно заявил Эйнар.
Спустя еще день удалось отыскать вторую группу, но те тоже не могли сообщить ничего нового о судьбе Константина.
Через день из леса вернулась последние из поисковиков.
— Везде побывали, — потупив голову, печально произнес старший.
— И у Ведьминого болота тоже? — переспросил кто-то сзади Вячеслава.
Тот обернулся, увидев сухонького маленького старичка, седого как лунь, недоверчиво смотревшего на старшего из поисковиков.
«Ну ни дать ни взять большой гном из сказки», — подумалось почему-то.
— А что за болото? — спросил устало.
— Место такое, — замявшись, пояснил старичок. — В те места ни одна живая душа сколь лет уже не заходила, потому и спросил.
— Там не были, — честно ответил старшой. — Тока туда глупо идти. Сам ведаешь, дед Мирко, — оно ж, ежели восхочет, никого не пропустит. К тому ж нас на розыск посылали, а не на погибель. И потом, мы еще до него не дошли, как вон чего сыскали.
Он посторонился, кивнув пареньку, который, поняв команду, тут же сноровисто вывалил на пол кучу чисто обглоданных человеческих черепов и костей. И сверху на них из мешка саваном погребальным красное княжеское корзно легло.
Вячеслав молча глянул на их расстроенные лица. Затем аккуратно поднял корзно с пола и, как заправский патологоанатом, со знанием дела, принялся внимательно разглядывать лежащую кучу. Посмотреть было на что. При желании из них можно было бы слепить даже не один, а три скелета. Особенное внимание он уделил черепам.
— Вот на этом и было корзно, — ткнул в один из них своим чумазым пальцем следопыт.
