В аэропорту их встречали – рослый, подтянутый лётчик в синем кителе, с живыми глазами, орлиным носом и громовым голосом. Он протянул большую твёрдую ладонь: «Здравия желаю! Полковник Прозоровский, можно просто Сергей. А как вас? Из Москвы? На Лопатку летим? Придется подождать, вертолёт будет только завтра».
Михаил попробовал спорить, но полковник даже слушать не стал: «вертушка» завтра, сейчас едем в Паратунку! «Какая, к черту, Паратунка, генерал меня порвёт на куски». А Николай чуть не подпрыгнул от восторга, просветлел, заулыбался: в самом деле? можно? вы не шутите? всю жизнь мечтал!
Суровые камчатские лётчики никогда не шутят! Через час джип гостеприимного Прозоровского въехал в долину гейзеров, в знаменитый курорт Паратунка. Николай сиял.
Михаил тихо матерился и набирал эсэмэски руководству. Почувствовав приближающееся застолье, отозвал полковника в сторону и попытался объяснить, что тянуть время нельзя:
– Сергей, без обид, мы люди подневольные, все под начальством ходим… Был такой приказ, как можно быстрее…
– Ерунда. Гостей мы обязаны встретить! Идёт оно, ваше начальство… – и Прозоровский конкретизировал, куда.
– Вряд ли они обрадуются, услышав…
– Тогда пусть сошлют меня, однако, – сказал полковник с чукотским акцентом и захохотал, показав рукой на вулканы, загородившие полнеба.
– Но…
– Никаких но! Закон гостеприимства! Что ты суетишься? Вы зачем прилетели?
– Николай – учёный, метеоролог. Ему нужно наблюдать…
– Правильно, мне доложили. Курилку будем наблюдать?
– Да, курилку, – согласился Михаил.
– Вот. А пока что там тишина, штиль. Мои орлы доложат, как циклон начнётся. И я вас в лучшем виде туда доставлю. Всё, отставить разговоры.
Разговоры отставили. Купались в термальных источниках – тёплом, очень тёплом и жутко тёплом, в котором, казалось, сваришься: над озерцом стоял густой пар, поверхность воды то и дело вскипала, выпуская горячие пузыри. Мазались лечебной грязью и снова купались, и всё это на фоне величественных белых гор, неспешно дымящих, как старые, мудрые шаманы, уставшие суетиться, усевшиеся на край земли, чтобы подумать о вечности.
Конечно, потом было застолье. Полковник привез москвичей в гости к своему другу, фермеру по прозвищу «Маэстро», молдаванистому, как герой знаменитого фильма с таким же прозвищем. Приехал ещё и директор санатория, а следом за ним – командир местной военной части и два предпринимателя из Петропавловска, мечтающие сделать из Камчатки туристическую Мекку.
– Такого нигде нет! – горячились они. – Все эти хвалёные Альпы – дерьмо. Тут настоящая красота! Да ещё и фабрика здоровья! В наших паратунках – вся таблица Менделеева! Рай!
– И тут пребывают, как ангелы, – тихо сказал Николай.
Михаил крутил головой, прислушивался к разговорам, быстро разделившимся на несколько отдельных потоков. Старался не пропустить ни слова. Он подозревал, что визит на Камчатку, напоминающий поспешное бегство, может иметь тайную цель. Испытания? Эксперимент? Контакты с теми, с кем в столице это невозможно? Надо смотреть в оба: кто-то из этих простоватых ребят может быть связан с разведками…
На столе царил лосось: солёный кижуч, уха из чавычи, икра, пельмени из горбуши, балык, паровые котлеты из кеты. Свежайшая, вкуснейшая, красивейшая красная рыба, о которой в Европе даже и представления не имеют. Как говаривал Воланд, осетрина бывает только первой свежести и только на Камчатке! Нет? Не так он говорил? А ты балычок попробуй! Что? То-то!
«Какие они тут странные, – думал Михаил, стараясь не окосеть раньше времени. – Сидят на самом краю земли, у чёрта на рогах, среди вулканов, у холодного моря, а всё хорохорятся, орут, доказывают, что родная куча навоза самая лучшая».
– Почему у нас такая хрень? Здесь богатейшая природа, целебные воды, источники, гейзеры, подземное тепло, даже на отопление не надо тратиться! И такой бардак, нищета! – Москвичей уговаривали так, будто они не учёные-метеорологи, а как минимум президент с премьером. – Вы были в Петропавловске? Нет? Только бухту с самолёта видели? О! Так посмотрите! С океана постоянно влажный ветер дует, простой кирпич от соли разваливается за пять лет. Поэтому дома железом закрывают с одной стороны. Обычным железом, и оно, само собой… Рыжие дома! В бухту входишь на катере – как в рот цыгану заплываешь, только зубы вокруг не золотые, а ржавые…
