И вот тут, на крыше, вдруг пришло это удивительное, чего так и не случилось ни в горах, ни у моря. Остров приобрел очертания, я сделал шаг, и под ногами оказалась твёрдая почва. Не знаю, оставался ли я физически на крыше своего московского дома, или исчез?.. Со стороны бы посмотреть, но это пока ещё не получается.
Произошла очень странная встреча, или, точнее, не встреча, а визит. Да, это было посещение, я пришёл потому, что он там ждал и помог войти, подсказал что-то неопределимое, какую-то координату вне плоского пространства, без наших градусов и минут. Он стоит напротив; я не испуган и не удивлен, но трепет испытываю, потому что среда другая, не бытовая, метафизическая, гиперфизическая, что ли… Кажется? В самом ли деле так, но каждый штрих, каждая мелочь значимы: туман, ровная дорожка под ногами, неуловимый запах в воздухе, ватная тишина и безветрие… Само собой приходит понимание: надо именно так и не иначе, и ответ на все вопросы может быть только таким – неожиданным и бесспорным. Этот человек не назвал себя. Что-то в нём было очень знакомое, может быть, он был уверен, что я сам его узнаю. Но у меня нет памяти на лица, и, к тому же, я был очень осторожен, памятуя Поркероль. Ещё не хватало только устроить что-то подобное в Москве… Я почти не двигался, никуда не шёл, смотрел только вперёд, мне достаточно было сознания, что я попал туда, и смогу выйти, и теперь уже сам смогу повторить вход и выход. Никогда не знаешь, чем это обернётся: может магнитная буря случиться, а может и рвануть; но раз уж я пишу эти строки, то, значит, не рвануло, дом на месте, и в розетке дремлют обычные двести двадцать вольт.
Он сказал, что это – остров Яблок. Он пришёл сюда предупредить. Сказал, что сделал с миром одну простую вещь, сродни тем фокусам, что я показывал в молодости. Этот фокус необходим, сказал он. Но нужно всё довести до ума, и это уже не его задача. Он сказал, что в руках у него была книга о великих жертвах, и он должен был прочесть её, но не смог. Ему перевели всего одну страницу. Книга там осталась, сказал он, ты прочтёшь и узнаешь, что делать. И несколько раз повторил: тебе нужно спешить. Торопись, потому что всё меняется. Если не бросить земное и привычное, ты не успеешь. Брось сегодня же, уезжай… Я стою как замороженный, сдвинуться с места не решаюсь. Понимаю, что это кто-то свой, вполне можно вопрос задать, уточнить, узнать наверняка… и ничего в голову не приходит. Спросил, где мне искать эту книгу. Он засмеялся. Начни с Камчатки, говорит, с самого юга Камчатки, там маленький хвостик, мыс – увидишь, поймёшь.
Он ушёл… А я вернулся – в Москву и в свою квартиру. Надя уже на работе была. Дома телевизор орёт и мобильник надрывается. Посмотрел на экран – номер не определён. Отвечать не стал. А в телевизоре – по экрану рябь, как в давние времена, когда папаша мой колотил кулаком по «Рубину», чтобы посмотреть на своего любимого Капицу. Я, понятное дело, по плазме кулаком стучать не стал. Выключил, да и всё. И чувствую, что это не только у меня в квартире помехи, что это большое-большое прошло, огромное, над всей Землей… Точно, потом в газетах прочитал про сбой связи. И репортаж про кладоискателя. И фото его в «Комсомолке» увидел.
Это был он. Кладоискатель.
+
Камчатский край, Петропавловск – Паратунка – мыс Лопатка
14-15 мая 2011 г.
Камчатка парила над океаном. В сизой дымке угадывались белые конусы вулканов. Тёмно-серый океан набегал на высокий берег, пытался забраться в глубь Авачинского залива. Солёный ветер бился о прибрежные скалы. Суровый, девственно красивый край, удивляющий любого циника, напоминающий не то обиталище олимпийских богов, не то сказочный край мира, с которого запросто можно разглядеть спину огромной черепахи...
Николай прилип к иллюминатору и ничего вокруг не замечал. Самолёт описал круг над побережьем, спустился к грешной земле, коснулся её колёсами, докатился до невзрачного здания аэропорта «Елизово». Смотреть стало не на что – разлинованный бетон, самоходные трапы, самолеты разных аэрокомпаний, облупленные стены зданий. Миша тряс друга за плечо: проснись, вставай, страна огромная, пошли на смертный бой.
